— По правде говоря, я чувствую себя в нем неуверенно, — произнесла Эдит, глядя на собственное отражение в зеркале. — У меня есть ещё несколько платьев…
— И каждое другое скучнее предыдущего, — вздохнула Астрид. Положив руки на плечи женщины, она заставила её опуститься вниз, на низкий стул, расположенный прямо напротив зеркала. — Просто сиди смирно и не мешай мне.
— Твой отец уже должен был прийти, — Эдит бросила беглый взгляд на настенные часы, что следом за ней сделала и Астрид. Она была права. Если они и в этом году должны были идти в театр, то отцу стоило бы поторопиться.
— Ты же знаешь, что он всегда опаздывает. Тебе не стоит об этом волноваться, — Астрид усмехнулась женщине, встретившись с её беспокойным взглядом через отражение. Она не пыталась догадаться, что могло быть на уме у Эдит, когда мысленно прикидывала, успеет ли сама собраться к вечеринке, на которой её ждали друзья.
У Эдит были красивые светлые длинные волосы. Зачастую она собирала их, пряча всю красоту в простых безвкусных прическах, что зачастую делала лишь удобства ради, чтобы волосы не могли ей мешать. Астрид же рваными быстрыми движениями сделала девушке начес, подобрав копну волос кверху. Эдит только то и делала что вздыхала и вскрикивала, когда очередная шпилька больно царапала кожу головы, но Астрид тому не внимала. Её движения были отточенными, а лицо — сосредоточенным.
— Совсем, как у Бриджит Бардо, — довольная собой заключила Астрид, когда Эдит закусила нижнюю губу, дабы воздержаться от спора. Ей казалось, что стало только хуже, но возражать она не умела. Взглянув краем глаза на часы, она отметила, что прошло уже сорок минут. Опоздание отца начинало напрягать и Астрид.
— Знаешь, я думала пойти прогуляться, поэтому если ты не против… — она ненавязчиво намеревалась выпроводить Эдит из комнаты. Её кислый вид всё менее напоминал праздничный. Мрачное выражение лица вызывало жалость.
Астрид понадобилось ещё, по меньшей мере, полчаса, чтобы привести себя в порядок. Отец опаздывал уже более, чем на час, а она — всего на десять минут. Краем уха девушка услышала из прихожей тихий голос Эдит. Скорее всего, она звонила на работу, где его не оказалось. Почему тогда задержалась вдруг секретарша, которая всегда уходила на двадцать минут раньше положенного времени? Или кто ей вообще ответил? Может, та самая женщина, которая оставила в кармане пиджака записку?
Астрид не торопилась уходить из дому, хотя пока отец не вернулся, это было проще всего сделать. Ходила из одного угла комнаты в другой, лежала, свисая головой с кровати или раскинув ноги на стене, стояла у приоткрытой двери и прислушивалась к беспокойству Эдит, тучей нависшей надо всем домом. Астрид кусала губы и не находила себе места, испытывая чуждую ей неловкость перед тем, чтобы оставлять женщину одну.
Звонок телефона нарушил тишину, казавшуюся затишьем перед бурей. Когда Астрид успела лишь выглянуть из-за приоткрытой двери, как Эдит уже успела прижать к уху трубку, которую через долю секунды протянула девушке.
— Это тебя, — Эдит натянуто улыбнулась. Астрид заметила, что глаза её были красными, а губы искусанными. Стоило ей перехватить трубку, как женщина, опустив голову вниз, прошла мимо. Оказавшись к Астрид спиной, она поднесла к лицу ладонь.
Это была Эбби, голос которой она сумела расслышать даже сквозь оглушительный гул. Кажется, девушка успела выпить, покуда путала некоторые слова и икала, что мешало Астрид её понять. Кроме того она была слишком рассеяна, чтобы это сделать.
— Я не приду, — произнесла, когда краем уха сумела уловить звуки приглушенных рыданий, доносившихся из родительской спальни, что неприятно кольнули слух. Она снова проверила часы — отец должен был прийти вот уже как два с половиной часа назад. Сама же Астрид вот уже как полтора часа, как должна была составлять компанию Эбигейл, а не следить за Эдит, заботу о которой должен был взять на себя отец. В конце концов, как он мог забыть о собственной годовщине свадьбы? Особенно, когда ещё утром об этом только и была речь. — Они решили остаться дома, поэтому вынуждена и я, — ловко соврала девушка, что было для неё обычным делом. — Сегодня никак не выйдет.
— Я ненавижу тебя, — пьяно промычала Эбби.
— И я тебя люблю, — бросила следом Астрид, прежде чем положить трубку.
Через пять минут она стояла на пороге родительской спальни с двумя отрезанными кусками торта. Эдит быстро принялась вытирать уличающие жалкость её положения слезы, перед которыми Астрид не чувствовала себя растерянно. Протянутая тарелка с тортом была жестом доброй воли, их временным перемирием, жестом понимания и поддержки.