У нас были странные отношения. Всё началось со спора, в ходе которого он упорно убеждал меня, будто любви не существует, когда я пыталась доказать обратное. Он всё время задирал меня, жестоко шутил и нарочно задевал, из-за чего я поначалу избегала его, что оказалось невозможным. Чем усерднее я пыталась не думать о нем, игнорировать, тем чаще мы случайно пересекались, дразня друг друга встречами.
Между нами ничего не могло быть. Я была обручена с другим парнем, а он дал себе клятву никогда не жениться. У меня не было друзей, когда у него было полгорода знакомых. Я была неприметной первокурсницей, он же — нашумевшим неприличными выходками выпускником. Мы оба были своего рода клише, но именно наши различия нас, в конце концов, свели.
Любовь к нему была борьбой, в которой я потерпела поражение. Вопреки ожиданиям оно было сладостно приятным. И я ни о чем не жалела, впрочем не жалею и сейчас, потому что все терзания, неуверенность и боль стоили того.
Наверное, современное поколение избавлено большей части предрассудков, но в то время о многом молчали. Нас отправляли в жизнь с четким указанием беречь своё тело для мужа, но для чего или от чего не говорили. Многие девушки следовали этому правилу, и я была уверена, что буду одной из них, но затем и сама не поняла, как всё переменилось.
Перемена случилась у меня в голове. Я отбросила в сторону родительские законы, которых невольно всё время придерживалась, не находя это затруднительным. Стезя, на которую я ступила, была опасной для молодой незамужней девушки, и я понимала все риски моего положения, ведь пути обратно уже не могло быть.
Я первой предложила заняться сексом. Тогда большая половина из нас даже не знали этого слова. Для нас существовало лишь призрачное понятие «супружеский долг», которое, в больше мере, обязывало к чему-то, нежели обнадеживало. Было в самом словосочетании некое принуждение, что казалось неизбежным, отчего выдавалось устрашающе мерзким. Наверное, я и сама не в полной мере осознавала на что шла, ведь едва ли подозревала, что должна буду почувствовать и как всё в точности будет происходить.
Занятия любовью оказались приятными, чего я едва могла ожидать. Рискуя своей репутацией, я шла на это снова и снова, желая всякий раз большего. И то, что для многих было обязанностью, для меня оказалось истинным наслаждением.
Итак, я справилась с ролью послушной дочери, оставаясь таковой, покуда хватало силы воли и усердия, благопристойной девушки, пока не вверила свои честь и достоинство добровольно в руки любимого человека, и приближалась к роли жены, которую боялась принимать.
Мы встречались меньше года и около трех лет были обручены. Жили вместе некоторое время, что для тех времен было вовсе сродни дикости. Проводили все праздники в обществе друг друга, имели общих друзей, были знакомы с семьями друг друга. Наша любовь не была подвластна времени и обстоятельствам. Казалось, нас ничто и никогда не сможет разлучить.
Тем не менее, ему самоуверенности хватало в большей мере, чем мне. Я терзала себя изнутри сомнениями, что брак всё изменит, разрушит «нас» и заставит его видеть меня другой, даже если я не собиралась меняться. Заглядывая далеко вперед, я испытывала страх перед холодом его глубоко темных глаз, что избегали бы даже самого короткого взгляда в мою сторону, повернутой ко мне в постели спиной, спрятанными глубоко в карманы руками и оглушительным молчанием.
Я хотела, чтобы мгновение застыло, и мы всегда были такими, какими оставались тогда — молодыми и влюбленными. Мне не нужны были перемены. Я умела довольствоваться и этим, находить в нем себя и любить.
В конце концов, люди начали шептаться, косить в нашу сторону любопытными взглядами и бросаться в нас предрассудками. Я продолжала питать страх к роли жены, но всё же не могла более тянуть с тем, чтобы принять её. Выбор был, но я его не видела. И только мой муж мог заставить меня поверить, что я не ошибалась.
Он заставил меня забыть, кем был до встречи со мной. Все девушки, которые были до меня, перестали существовать. Он принадлежал мне в той же мере, что и я ему, и это было самым одухотворенным чувством, что мне доселе приходилось испытывать. Мы были одновременно друзьями и любовниками. И он смотрел на меня каждый раз, как в первый. И видел больше, чем я могла заметить в себе сама. И знал меня наизусть.