За годы в доме не появились новые жители. Девушка подозревала, что тот мог принадлежать отцу, хоть и зачем он держал его в своей собственности, отчаянно не понимала. Впрочем, она и не хотела, поскольку её всё устраивало. Пока там никто не жил, Астрид считала этот дом своим, как и заключенный в нем призрак молодой девушки, каковой она не помнила маму. Астрид её и взрослой не помнила. Последний день, проведенный с женщиной, стер с её памяти всякие воспоминания обо всем, что было до него.
Оказавшись внутри, Астрид оставила дождевик в темной прихожей, где с самого порога пыль отравляла легкие, поднимаясь в воздухе вместе с движением дверей, сквозь которые проходило хоть немного свежести. Старые стены отдавали сыростью, которой были полны. Половицы, прогрызенные прозорливыми крысами, уныло скрипели под каждым шагом. В этом доме не было ничего живого, но Астрид это никогда не угнетало и не останавливало. Ей было всё так же захватывающе находиться там, как и в первый раз, будто её знакомство с матерью происходило раз за разом заново.
Поднявшись наверх в комнату женщины, она открыла шторы, из которых посыпались снежинки пыли. Затем сняла с кровати брезент и легла, совсем как в ту ночь, когда они с Эдом здесь были вдвоем. Порой она удивлялась, сумела бы найти это место, если бы не он. Может быть, всё же у неё это получилось бы, но точно не в скором времени. Она было уже почти разуверилась, что вообще сможет это однажды сделать.
Достав из кармана фотографию родителей, Астрид снова принялась её изучать, вытянув перед собой. Даже отдаленно ни одна из комнат в доме не напоминала ту, в которой были они. Может быть, это вовсе было в Оксфорде, когда они ещё оба были студентами? Как ей было это узнать? От кого? Зачем?
Отчаянно вздохнув, она сложила руки на животе вместе с чёртовой фотографией. Прикрыла глаза и попыталась воспроизвести в уме хотя бы тот самый последний день заново, цепляясь за остатки того, что осталось в рассудке, отчаянно сопротивляющемся воспоминаниям, в которых Астрид нуждалась так же сильно, насколько ей запрещалось даже думать о том.
— И всё же странно, что твой отец так категоричен в том, чтобы не позволять тебе даже вспоминать о ней, — на ум пришел лишь разговор с Эдом, оставшийся в стенах чёртовой комнаты. — Думаю, это жестоко.
— На самом деле мне не трудно его понять. Он как раненный зверь, которому если не излечить, так достаточно хотя бы не ворошить рану. Я и без того для него, как живое напоминание о ней самой и о причине её утраты. У него нет намерения заставить забыть меня о маме, он всего лишь отчаянно хочет сделать это сам, чтобы не так болело.
— И всё же у тебя есть право знать о ней что-либо, — воспротивился её ходу мыслей парень, совсем не понимая того, как легко Астрид находила мистеру Кромфорду оправдания в том, в чем он же её ограничивал.
— Она умерла. И всеми моими решениями движет не исключительное любопытство, а чувство вины, — в её голосе прорезались стальные металлические нотки. — И я не должна объяснять тебе большего. А ты не должен кому-либо рассказывать об этом разговоре, — произнесла, прежде чем первой подняться с места и подойди к чёртовому окну, за которым пестрела ночь, утопающая в глазах, в которых Астрид изо всех сил сдерживала слезы.
Глава 6
Спустя несколько дней после возвращения Эдит Астрид снова случайно обнаружила отца, крепко прижимающего к уху телефон в прихожей. Обернутый к стене, он равномерно ритмично постукивал по ней сжатой в кулак ладонью, словно испытывал нетерпение или же раздраженность. Говорил тихо, будто опасался оказаться подслушанным. Его тон казался девушке неуверенным.
На кухне играло радио, отвлекающее внимание Эдит. Астрид же спряталась за приоткрытой дверью своей комнаты, откуда выглядывала очень осторожно, чтобы не быть пойманной и самой. Наворошив слух, она пыталась уловить каждое произнесенное мистером Кромфордом слово, что были частями паззла, в попытке сложить который девушка ломала голову.
— Прямо в офис? К чему такая срочность? — он стукнул по стене чуть громче, чем прежде. Астрид улыбнулась краешками губ, осознав, что отец выстукивал музыкальный ритм игравшей с радиоприемника песни, которую несколько дней назад заявил, что ненавидел. — Я мог бы приехать к тебе вечером после работы… Чёрт, — произнес на выдохе, ударившись лбом о сжатый кулак, прислоненный к стене. — Ладно. Ладно, перестань. Я буду ждать тебя в обеденный перерыв. Можешь приходить около часа, — вымученно ответил, опустив свободную руку вниз. Затем обернулся, что заставило Астрид всполошится и спрятаться за дверью полностью, хоть и незаметно приоткрыв её немного шире. Прежде чем сделать это, она успела поймать на лице отца усталость. Казалось, предстоящая встреча должна была стать для него в большей мере испытанием, нежели радостью. — Впрочем, Гленда всегда уходит на полчаса раньше, поэтому… Нет. Обычно, я обедаю в кафе за углом. … Ладно. До встречи.