Похоже, Эдит расстроило, как они успели справиться без неё. Остановившись на пороге комнаты Астрид, она подперла спиной дверной косяк и наблюдала за девушками, с тоской вспоминая собственную одинокую юность, что ни капли не напоминала их. Впрочем, рядом с ними ей и вспоминать не приходилось. Она не чувствовала на душе отпечатка возраста, что отдалял её от Астрид и Эбби, с которыми женщина была не прочь подружиться и теперь, если бы только они приняли её в свою компанию. В то же время Эдит знала, что ей не было среди них места, даже если бы ей было всего девятнадцать.
Призрачное присутствие Эдит никогда не смущало Эбби. Она болтала так же много и живо, кто бы с ними рядом не был. Ей было всё равно, разбалтывала ли она семейную тайну, что, наверное, несколько часов назад клялась хранить, делилась сплетнями, пойманными краем уха где-то посреди улицы, или рассказывала о неприятностях собственной жизни, что кишела ими. Причиной её молчаливости была обида, что ещё не успела отпустить горла. Астрид знала, что её тонкие узловатые пальцы не смогут оставаться на шее подруги, поскольку долго она зла не держала и была намного безразличнее неё. Должно было пройти не больше получаса, прежде чем Эбигейл снова живо затрепетала бы.
Тем не менее, Астрид не нуждалась в подробном рассказе. Дело было в Ральфе, и она знала это наверняка. Вот уже около двух лет подруга поддерживала с ним достаточно странные отношения, что едва можно было назвать любовными, поскольку ничего подобного в отношении друг к другу у этих обоих не было.
Эбби познакомилась с Ральфом на поэтическом вечере. Он читал стихи, что оказались настолько плохими, что аплодисменты в зале были скучающе редкими и подбадривающе унылыми, каковым казался и сам Ральф. Эбигейл была единственной, кто не только подскочил с места, чтобы придать парню уверенности, но ещё и присвистнула. Она была изрядно пьяной, как и Астрид, поэтому не понимала, почему брат с таким рвение пытался усадить её на место. Девушка быстро привлекла к себе внимание, благодаря чему Ральф незамеченным ушел со сцены.
Затем он подстерег её у выхода. Пока Эд придерживал волосы Астрид, когда та выворачивала наизнанку желудок, Эбби сбежала с парнем, вернувшись затем лишь два дня спустя, за что на целый месяц оказалась заключена под домашний арест ровным счетом, как и Астрид, и Эд, и ещё пара-тройка друзей, которые были с ними в тот вечер. Эбигейл была убеждена, что это был последний раз, когда она видела Ральфа, поскольку оставалась самозабвенно влюбленной в Эйба Певензи, когда парень нашел её и затем не давал покоя.
Первый раз Ральф ударил Эбби через полгода после их знакомства. Всё началось с того, что она отказалась его целовать, поскольку в тот же день в уголок губ её поцеловал Эйб, и девушка хотела сохранить это ощущение, как можно дольше, когда Ральф вознамерился это нарушить. Свидетелями той размолвки были лишь они двое, и всё, что было известно Астрид так это, что подруга посмела заявить, что они были друг другу никем, когда парень напрасно считал, будто она была его девушкой. Эбби принялась так рьяно отрицать их отношения, что Ральф в порыве ярости ударил её.
На этом их история могла закончиться, но, казалось, она лишь началась заново. Они поставили точку в одной главе, чтобы начать вторую. Ральф по-прежнему продолжал считать Эбби своей девушкой и всякий раз, как она тому отпиралась, бил, что она тщательно скрывала ото всех кроме Астрид.
— Почему ты терпишь это? — спросила, в который раз помогая подруге спрятать следы очередного признания парня в любви.
— Потому что он единственный, кто меня любит, — Эбби всякий раз пожимала плечами, опуская пристыженные глаза. Оставленные ссадины и синяки были единственным, что заставляло её чувствовать себя неловко, поскольку она даже не пыталась сопротивляться очередной вспышке гнева парня или же окончательно прекратить с ним всякое общение.
— Это не любовь, — бормотала под нос Астрид и на том всё заканчивалось.
Сперва она пыталась образумить подругу. Убеждала в абсурдной неправильности происходящего. Заверяла, что её обязательно полюбит кто-нибудь другой, в частности чёртов Эйб, во что сама не так уж верила. Умоляла, если она боялась бросить парня, пусть с ним поговорил бы Эдвард. В ответ же Эбби всё превращала в шутку, нарочно игнорировала доводы подруги, ослушивалась её, теряя себя в страхе обреченного одиночества, от чего Астрид спасала любовь Эда, которой она глупо пренебрегала.
В конце концов, она прекратила свои попытки. Они были напрасны. Скрипя зубами, Астрид приняла решение, что личная жизнь подруги её не касалась, хоть Эбигейл и дальше посвящала её в самые незначительные подробности, будто даже надеялась, что подруга продолжит отговаривать её от того, что всё равно не решалась изменить. Поэтому ответы Астрид ограничивались скупой парой предложений, в которых не было утешения.