— Давай в этот раз ты чёрными, — Астрид повернула доску, что вовсе не сбило Эбигейл с мысли.
— Я ответила ему: «Потому что он слишком хороший для меня. Я не заслуживаю его, а вот такое дерьмо, как ты, похоже, в самый раз», — Эбигейл нахмурилась, когда Астрид неожиданно громко прыснула от смеха, прежде чем сделала первый ход. — Тогда он меня и ударил. Затем, как обычно, бегло начал извиняться, пытался поцеловать, заставлял смотреть себе в глаза, но всё это не важно, — на выдохе произнесла, покачав головой, когда Астрид смотрела на неё в ожидании следующего хода. — Я впервые призналась в этом не только ему, но и себе. Я, действительно, думаю, что не заслуживаю Эйба. Он, правда, слишком хороший.
— Не такой уж он и хороший, — Астрид обреченно вздохнула, откинувшись на спинке старого скрипящего стула, когда поняла, что их игра была временно поставлена на паузу.
— Он с отличием окончил школу, затем Оксфордский университет, — нагнувшись над столом, Эбби начала загибать пальцы. — Занимает приличную должность и получает хорошие деньги. На танцах его руки никогда не опускались ниже моей талии. И я ни разу не слышала, чтобы он матерился. Смеется всегда тихо и скромно, мало говорит и много читает. Защищает младшую сестру и заступается за брата. Помогает своим родителям и нравиться моим. Он ведь идеальный, — поставив точку в длинной тираде, перехватившей против воли дыхание, Эбигейл хлопнула ладонями по столу, что едва не заставило Астрид содрогнуться.
— Это не делает его хорошим человеком, — заявила с привычной скептичностью, сложив впереди себя руки. — Он умный, этого у него не отнять, но чёрствый же, как сухарь. Все эти пустые вежливости, учтивые скромности и сдержанная тактичность — напускное. У него почти на всё одна и та же реакция, — сжав губы в тонкую полоску, Астрид пыталась изобразить парня, что вместо того, чтобы пробить подругу на улыбку, лишь излишне разнервничало её. — Он остается тем, кем его научили быть и не больше. Но что он без этого? Скучный, заносчивый скептик и сноб, каковых только поискать.
— Он ведь твой кузен, как ты вообще можешь такое говорить? — Эбби ущипнула подругу за руку, отчего та зашипела от боли. В ответ Астрид толкнула девушку в плечо, задев локтем несколько фигур, повалившихся с грохотом на доску.
— И, как кузена, я искренне его люблю и уважаю, но, как человек он меня порой раздражает. Не так, как Одри, но…
— Леди, простите. Кажется, произошла ошибка. За этим столом должны играть мы, — их внимание разом привлекла пара парней, застывших в оцепение, будто они стали свидетелями кое-чего чудовищного. Оба выглядели, как школьники, явно младше их. Должно быть, им было не больше четырнадцати. Выглядели они неуверенно, будто впервые не только разговаривали с девушками, но и встречали воочию. — Распределение находиться там, — юноша указал в сторону небольшого стенда, где были вывешены имена, среди которых не было ни Астрид, ни Эбби, которые и глазами не повели на его неуверенное возражение.
— К тому же, может быть, вы того не знали, но каждый ход нужно записывать, — с неловкой улыбкой осмелился произнести второй, когда обе подруги не сводили с них немигающих строгих взглядов, что вызывали под кожей нечто похожее на зуд, от чего парням было некомфортно.
— Неужели? — по щелчку пальцев на лице Эбигейл выросла злая ухмылка, что вынудила незнакомцев ещё больше растеряться. — Можешь, в это поверить? — обратилась к Астрид, которая в ответ не смогла сдержать усмешки. — Я только и думала, для чего здесь нужны эти дурацкие блокноты. Я уж решила, это нечто вроде сувенира, подарка за участие, — девушка громко хохотнула. Переглянувшись между собой, парни неуверенно усмехнулись. — Говоришь, нужно записывать каждый ход? — стерев с лица улыбку, она схватила карандаш и провертела между пальцев, прежде чем начать писать. Один из парней тщетно пытался проследить, что Эбигейл тщательно вырисовывала, но она закрыла лист ладонью.
— И каким будет твой ход? — с вялым энтузиазмом Астрид решила вторить начатой подругой игре.
— Вот этот, — она легким движением руки вырвала лист из блокнота, чтобы в следующую секунду протянуть парням, выражение на лицах которых с недоумевающего стало раздраженным. Астрид не нужно было спрашивать у подруги, что та написала. Очевидно, она послала их к чёрту.
— Сумасшедшие, — пробормотал под нос один из них, развернувшись на месте.
— Лучше попросить сменить столик, — вторил второй.
Таковой Эбби всегда была — взбалмошной, несерьезной и ветреной. Могла задумчиво рассуждать о чем-то вслух, выворачивать наизнанку душу, вытаскивая из глубины естества нечто важное и хрупкое, как затем в мгновенье ока переключалась и снова возвращалась к бессмысленным пустякам. Как и Астрид, она быстро забывала обо всем или, по крайней мере, умело притворялась, будто делала это.