— Если бы в этом не сомневался и отец. Он ведь даже не дал мне шанса объясниться. Ведет себя, как невыносимо упрямый, заносчивый ребенок, — Астрид говорила о родителе без злости, но с заметным раздражением. Эдит сумела проглотить, едва не выпрыгнувшее с кончика языка возражение, что девушка была такой же, но это было бы лишним.
— Его ведь тоже можно понять, — также мягко продолжала Эдит, всё так же осторожничая с тем, чтобы занимать любую из сторон. — Он беспокоиться о тебе и твоем благополучии.
— Его беспокоит только моя репутация, — Астрид не сдержалась от ещё одного резкого необдуманного высказывания. — К тому же он никак не может смириться с тем, что я выросла. В его глазах я всё та же маленькая вредная девочка, которая упрямится носить платья и возвращается домой с избитыми коленками.
— Должна признать, мне и самой сложно смириться с мыслью, что ты выросла, но для него это в разы сложнее, — Эдит тяжело вздохнула. Ей было сложно объяснить Астрид то, что могли понять только люди не столько взрослые, сколько повидавшие жизнь и хоть немного разобравшиеся в её хитрых правилах. В силу возраста девушке не хватало мудрости для понимания многих вещей, которым она с упорством противилась и отвергала в силу непонимания. То, что было временно, сейчас казалось вечным, и она не хотела изменять этому наивному самомнению. — Ты всегда будешь маленькой в глазах отца. Он всегда будет оберегать тебя от необдуманных решений и выдуманных проблем, защищать от всего плохого и вредного, заботиться о твоем счастье и благе. Ты — его семья, единственное, чем он дорожит и что боится потерять. Без преувеличений, ты значишь для него всё. Только за тобой остается выбор принимать его любовь или же терпеть, — на одном дыхании произнесла Эдит, оставив Астрид в задумчивом молчании.
— Порой, кажется, что он не дает этого выбора, — угрюмо произнесла.
— Думаю, порой и у него есть эти сомнения, — Эдит взяла девушку за руку, легонько сжав. Астрид вяло улыбнулась.
— Что на счет тебя?
— Что ты имеешь в виду?
— Что ты думаешь о моем поступке? — спросила внезапно. Обычно, мнение Эдит спрашивали лишь из корыстных целей переманить её на свою сторону, но в этом вопросе не было подвоха. Казалось, Астрид спрашивала исключительно потому, что ей действительно было важно знать. В ожидании ответа она даже нерешительно поджала губы, тем не менее, не отрывая от женщины внимательного взгляда.
— Я горжусь тобой. По-моему, это смело и бесстрашно, — успела произнести Эдит, прежде чем их отвлекла вернувшаяся с заказом официантка. — Кстати, ты уже говорила об этом с парнем?
— О чем именно? — Астрид в ту же секунду опустила глаза на тарелку, принявшись набивать рот едой. Обсуждение Джорджа и его поступка сейчас было последним, к чему ей хотелось возвращаться.
— О том, как он подставил тебя. Ему определенно не стоило говорить твоему отцу обо всем. Вряд ли он когда-нибудь вообще узнал бы.
— Не думаю, что это его вина, — произнесла вопреки испытываемой злости, что всё ещё жаром кипела внутри. От собственных слов Астрид чуть было не поперхнулась под пристальным взглядом Эдит. — Ладно, может быть, ему не стоило развязывать язык. Он обещал, что никто не узнает.
— Так в чем тогда дело? — Эдит начала давить на неё. Это было непривычно, но справедливо. — Господи, что это я глуплю. Конечно, всё очевидно.
— Что именно? — живо спросила, подняв широко распахнутые глаза на женщину.
— Ты влюблена в него. Влюблена в Джорджа Абрамса. Кто бы только мог подумать, — Эдит улыбнулась, покачав головой, когда Астрид оглянулась проверить, не подслушивал ли их кто. Пусть парень и развязал наконец-то язык, у неё осталась привычка таиться.
— Что же в этом удивительного?
— На самом деле, ничего. Просто мне всегда казалось, что ты влюблена в Эдварда Брейкера. В этом был убежден и твой отец. Можешь в это поверить? — Эдит даже рассмеялась вслух.
— Не могу, — Астрид в ту же секунду скривилась, будто ей под язык кто положил что-то кислое. — Как вы пришли к этому умозаключению? Почему вы вообще обсуждали это? Когда? И что папа думает об Эде? — начала рассыпать вопросы, излишне забавляя Эдит, которая даже не пыталась того скрыть. — Впрочем, я не хочу знать.
— Ты должна поговорить с ним об этом, — с чуждой ей настойчивостью повторила Эдит. — Он должен был, по меньшей мере, предупредить тебя.
— Да, но…
— Астрид, ты всегда была решительно упрямой девчонкой. Стоит ли любовь к другому человеку, отречения и предательства себя?