Астрид, бывало, думала об этом перед сном. Едва голова касалась подушки, как она теряла себя в вымышленных диалогах, где слова обоих принадлежали только ей. Девушка знала наверняка, что Джордж не станет извиняться и вряд ли попытается объясниться, поэтому делала это вместо него, в чем богатое воображение её не ограничивало. Засыпала Астрид всё же с четким осознанием того, что парень проигнорирует её, сделает вид, будто ничего не делал, и, как только поцелует, она согласиться с этим, забыв об обиде, что так больно грызла изнутри.
Был первый летний день. С утра небосвод был затянут тучами, мрачность которых давила головной болью, хотя накануне ничего не предвещало непогоды. Где-то будто издали гремело время от времени, но ни единая молния так и не проблеснула. Близилось к обеду, а дождь так и не начался, но всё располагало к его ожиданию, оказавшемся затянутым. Наверное, в городе не было ни единого человека, который не был бы в предвкушении ливня, что должен был смыть следы пропавшей весны, которая ознаменовалась переменчивостью настроения, от которого томилась и Астрид.
В тот день у отца не было много поручений. Она договорилась о встрече в обед, с которой уже знала заранее, мужчина вернется поздно. Всякий раз ему удавалось скрывать предательский блеск в глазах и глупую улыбку, но Астрид не могла не замечать, что пахло от мистера Кромфорда всегда, как после душа, порой даже волосы были чуть влажноваты, что наводило на мысль, что после одной встречи у него случалась и другая. Два наспех напечатанных документа и три телефонных звонка — «Простите, я не знаю, когда он вернется». Остальное время отец дал ей в распоряжение. Достав из сумки учебник, что всегда теперь держала под рукой, Астрид раскрыла его с намереньем хоть что-то почерпнуть.
Она не могла вникнуть ни в единую прочитанную строчку, из-за чего приходилось перечитывать по нескольку раз, что так же не сильно помогало. Вокруг было шумно, но в голове намного шумнее. Голос рассудка отвлекал намного больше, чем переплетение чужих голосов, что девушка даже не разбирала. Отчасти она даже привыкла к ним в достаточной мере, чтобы не внимать. Если к ней не обращались напрямую, Астрид никого не замечала.
Прошло не больше пятнадцати минут с тех пор, как мистер Кромфорд ушел. Остальные тоже медленно разбредались на обед, и только Астрид будто бы никуда не спешила. На вежливые предложения пообедать отвечала — «Я не голодна», что, должно быть, воспринимали, как пренебрежительное высокомерие, на что ей было плевать.
За непродолжительное время работы она ещё ни с кем, кроме Эдит, не обедала. Приходила женщина всегда, как по часам, сразу после ухода мистера Кромфорда. Казалось, она нарочно не хотела с ним пересекаться, невзирая на то, что это случалось каждое утро и вечером. Отец, тем не менее, тоже ни разу не изъявил желания задержаться, чтобы подождать Эдит. Впрочем, Астрид он тоже не предлагал вместе пообедать. Всегда у него были дела, в важности которых девушка сомневалась.
В тот день ждать Эдит было напрасно. Ещё утром она предупредила, что ей позвонили со старой работы с просьбой подменить на целый рабочий день, и, конечно же, она радо согласилась. Астрид, как обычно, начала убеждать женщину, что она позволяла себя использовать ради корыстных целей, пока мистер Кромфорд не прервал её на полуслове. «Эдит это на пользу», — произнес, будто, действительно, желал жене лучшего, а не всего лишь хотел притупить её бдительность за счет других. Эдит же с ним согласилась, но, казалось, она хотела бы услышать от него что-то новое.
Спустя полчаса Астрид решила, что вовсе не пойдет обедать. Немного потерпит, а там и вовсе рабочий день закончиться. На курсы, скорее всего, не пойдет. Через неделю экзамены, и лучше ей готовиться к ним. Ещё пять минут спустя, когда в офисе стало совсем безлюдно, не выдержала и поднялась с места. В тишине мысли стали лишь громче.
Сперва Астрид намеревалась направиться прямиком в закусочную, где они бывали с Эдит. Затем на полпути всё же свернула в сторону метро, наконец-то решившись поехать к Джорджу и требовать объяснений. Ей больше не было, как цепляться за отговорки — перед кем и зачем? Оставшись наедине с собой, Астрид не находила больше сил упираться нерешительностью о желание сделать это, даже если, в конце концов, попытка поговорить окажется провальной.