Астрид и этого было более, чем достаточно. Она самодовольно улыбалась, как ребенок, получивший после долгой истерики своё. Играть с терпением женщины и дразнить её вежливость девушка более не была намерена. Астрид была благодарна и за это. Даже капля родительской любви была упоительной. Она заметно расслабилась. О том, что пришла, чтобы поговорить с Джорджем всё ещё не вспомнила, ведь теперь это стало не важным.
— Нет, — произнесла безразлично. Этот вопрос повлек за собой молниеносную мысль о предстоящих экзаменах, что стерла с лица улыбку. Астрид не хотелось бы о том говорить, поскольку она всё ещё не испытывала нетерпеливости не только уехать подальше от семьи и друзей, но и оставить прежнюю жизнь, которая хоть и была беспорядочна, но этот беспорядок был ею же упорядочен. Девушка не хотела перемен и их вынужденность вызывала отвращение. — Давно гостите у миссис Абрамс? — спросила, откинувшись на спинку стула, намеренно переведя разговор в совершенно иное русло, что не осталось вне внимания женщины. К счастью, она не стала давить на Астрид и допрашивать её так же, как она сама делала это всего минуту назад. Катрина была более тактичной и сдержанной, из-за чего казалась хорошей собеседницей.
— Уже некоторое время. У Рейчел сейчас непростые времена. Я решила приехать, чтобы поддержать её, — обхватив чашку обеими руками, женщина смотрела на стол, усеянный хлебными крошками. — Я всегда считала её замужество со Стефаном ошибкой. Ей не стоило бросать Спенсера. Он единственный, кого она когда-либо любила, хоть и не осознает этого и сейчас, — произнесла задумчиво, не стесняясь рассуждать о подобном с Астрид. Девушку, в свою очередь, подобные откровения тоже не смущали. Они были только вдвоем. И дом этот всё ещё не был миссис Абрамс, и пришла она вовсе не к Джорджу.
— Как можно любить кого-то и не осознавать этого? — Астрид кротко усмехнулась. В голову тут же ударила мысль об Эдварде. Его слепая уверенность, что девушка любила его, но не пришла к осознанию этого, выдавалась смешной, а затем вовсе раздражающей. Может, Катрина могла бы придать этому убеждению больше смысла?
— Дело в отсутствии симпатии. Или даже, в большей мере, отрицании её. Спенсер никогда не принадлежал к тому типу мужчин, что нравились Рейчел. Она выдумала себе определенный образ, заключила в клетку стандарта, чтобы всех равнять под него, и всё ещё не выпускает из головы. Стефан идеально совпадал с выдуманным ею мужчиной, но, чем же, в конце концов, всё закончилось? Она даже говорить о нем не хочет. В то же время Рейчел взяла обратно фамилию Спенсера, и спроста ли это? — Катрина смотрела Астрид в глаза, будто пыталась убедить в верности своих суждений, что было лишним. Верить ей было легко, а слушать — интересно.
— Разве можно утверждать, что миссис Абрамс любила и всё ещё любит бывшего мужа лишь потому, что взяла обратно его фамилию? — Астрид, действительно, было интересно. Ответ на этот вопрос, подразумевал и объяснение справедливости доводов Эдварда, на счет которых у неё вопреки решительное отрицание были сомнения.
— Это не моё дело, но этот разговор не выйдет же за стены этого дома, правда? — Катрина чуть наклонилась над столом, что следом за ней сделала и Астрид. Девушка кивнула головой, давая немую клятву, что так и будет — она ни за что никому не проболтается. — Когда я жила в Лондоне и, бывало, проведывала Рейчел, первым делом она спрашивала меня о Спенсере — что я знаю о нем, слышала, может быть, или где-нибудь видела. Когда же я переехала, каждый телефонный разговор с ней начинался с обсуждения мужчины. Никогда она первым делом не расскажет о себе или сыне, не спросит о моем положении дел. На уме у неё только Спенсер, да и только, — Катрина сделала паузу, чтобы отпить немного остывшего чая. Астрид же не сводила с неё взгляда, внимая каждому слову не с меньшей внимательностью, чем когда речь шла об её родителях. — Когда она узнала, что Спенсер во второй раз жениться, то пришла в бешенство, хоть и сама к тому времени была несколько лет замужем. Когда ей рассказали, что он к тому же должен во второй раз отцом, она тоже была не в себе. Рейчел всю жизнь проклинала и бранила Спенсера, но, если бы не любовь, не был бы он ей безразличен? — спросила у Астрид, будто у той, действительно, должен был найтись ответ.
— В этом определенно есть некая логика, — девушка покачала головой, опустив глаза.
В голове у неё тут же заработали шестеренки. Ей были безразличны миссис Абрамс и её первый муж, она думала об Эде и своем отношении к нему. Что бы она чувствовала, если бы у парня вдруг появилась девушка? Скорее всего, огорчение. А если бы он читал на публику стихи, посвящённые другой, держался с ней постоянно за руку и украдкой целовал? Скорее всего, раздражение. Если бы он вовсе предложил ей выйти замуж, и они выбрали бы для венчания церковь поблизости дома Астрид, и на выдуманной девушке было бы платье, что идеально подошло бы ей, и Эбби не переставала бы говорить, какой совершенной парой они были? Скорее всего, ревность.