- Любит ли Рейчел Спенса? – переспросил с нескрываемой насмешкой. Он даже фыркнул вслух, настолько вздорной выдавалась лишь мысль об этом. – Она никогда не любила его. И вышла замуж исключительно за его деньги. Я с самого начала считал их брак ошибкой, но Спенс не хотел меня слушать. Он-то любил Рейчел очень сильно. Наверное, до сих пор любит. Что же до неё, то нет. Такие, как она, и любить не умеют, - произнес на одном дыхании. Выражение лица Астрид оставалось непроницаемым.
- Ты слишком предвзят, - её тон был ровным и спокойным. Голос кололся льдом вместо того, чтобы обжигать привычной горячностью. Глядя на дочь, мистеру Кромфорду казалось, что её подменили. Всё в ней было одновременно до боли знакомо и в то же время неузнаваемо. – И жесток.
- Говоришь прямо, как… - и осекся. Опустил глаза и тяжело вздохнул. Астрид на несколько секунд задержала дыхание и будто бы оживилась, прежде чем мистер Кромфорд не заговорил снова. – Ловко ты сменила тему, но меня не проведешь. Держись от этого парня подальше.
- Это будет не так сложно, покуда он сам держит меня на расстояние, - наконец-то в её голосе появились обжигающие языки животрепещущей злости, или же это лёд так сильно жёг? Наконец-то мистеру Кромфорду стало понятно, что расстраивали Астрид в большей мере не его дурацкие запреты, предупреждения и наказания, а отчужденность парня. Он находил в характере дочери собственный и мог представить, каково ей было наедине с задетой гордостью. Когда-то и ему подобное приходилось переживать, но всего единожды. Оказалось, оно того стоило, но на счет Астрид и Джорджа мужчина не был так уверен. – Можешь успокоиться, ведь он не нужен мне, ладно? Мне нужны всего лишь его извинения.
- Нет, тебе даже не это нужно, - мистер Кромфорд покачал головой. Астрид посмотрела на него с удивлением. – Тебе нужно, чтобы он чувствовал то же самое.
- Может быть. Разве это плохо?
- Нет, но если бы вместо неудачи для него, ты выбрала бы счастье для себя, то была бы в большем выигрыше, - хмыкнул отец, прежде чем наконец-то завел мотор, намеренный на этом поставить точку в их разговоре.
Ему удалось понять Астрид, из-за чего, кажется, он был доволен собой. Дать дочери дельный совет было намного приятнее, нежели ссориться с ней из-за пустяка, коим мужчина считал парня. Влюбленность Астрид в Джорджа была в его понимании чем-то сродни недоразумения, что оказалось неприятной, возможно, даже горьким, но всё же мимолетным. Если бы он не узнал об их прошлогодней связи от самого парня, то и предположить бы не мог, что их могло что-то связывать. Они были слишком разными. Некоторых это объединяет, но в их случае всё было безнадежно разрушительно.
Отец был прав, но его слова противоречили её чувствам, вопреки чему всё же ещё сильнее пошатнули уверенность в том, стоило ли идти на дурацкую вечеринку. К убеждениям отца Астрид поставила в ряд заверения Катрины и Эдит. Сам Джордж тоже, наверное, не был уверен, подходили ли они друг другу, иначе, почему был таким нерешительным и в то же время отрешенным? Может, он вовсе с самого начала не давал им шанса? Зачем тогда просил держать всё в тайне вместо того, чтобы просто прекратить? Лучше бы он сразу отпустил её, дал понять о невозможности и даже нелепости их отношений, вместо того, чтобы прежде пытать молчанием, что было Астрид более остального невыносимо.
На работе она была рассеяна. К счастью, отец не давал много распоряжений и даже разрешил уйти, как только исполнит все задания, с чем Астрид могла справиться за несколько часов. Впервые мистер Кромфорд предложил пообедать вместе, и она чуть было не съязвила на счет его призрачной любовницы, признание в любви к которой ещё больше омрачало день. С большим энтузиазмом девушка встретилась бы снова с Катриной, чтобы спросить у неё дельный совет. Казалось, лишь разговор с ней мог помочь отвести душу. Невзирая на то, что, скорее всего, именно женщина принудила Джорджа к звонку, вряд ли она ожидала, что парень всё равно струсит. В это было сложно поверить и Астрид, но таковым он был, и этого, похоже, уже было не исправить.
Можно ли было назвать и мистера Кромфорда трусом за то, что он не решался признаться Эдит в любви? Угрюма из-за собственных забот, Астрид заведомо решила для себя, что то дурацкое признание было ложью, которой мужчина хотел отделаться от навязчивой любовницы. В это было сложно поверить, и сомнение брало верх над глупым убеждением, но Астрид всё равно упрямо повторяла его в голове, пытаясь себя обмануть. Уверенность, что оно придавало, была мнимой, но во что ещё ей оставалось верить? Могло ли быть действительным, чтобы мистер Кромфорд любил кого-то также, как покойную жену? Мог ли он любить вовсе после её смерти? До недавнего времени ответ был однозначен, но теперь определенности не оставалось ни в чем.