Поэтому тут как будто доброе наследие Герберта Уэллса сработало над нашей, отдельно взятой пограничной сценой. Время, мягко и цепко схваченное дисковыми тормозами острейшего желания НШ: «Ну же!!! Ну же, кто-нибудь!!!!» послушно останавливается, корабли застывают в своей бешеной гонке, даже облака подвисают на месте и заинтересованно оборачивают взор на наше действо, а из-за частокола старых деревянных свай, что на островке напротив, взмывает в воздух невиданное диво в развевающихся лохмотьях маскировочной сети. С упорством и решимостью камикадзе диво, отталкиваясь от чего попало потрясающим числом конечностей, перелетает частокол свай, наклоняет нос и в крутом пике рушится прямо на пролетающий мимо задравший морду «Зодиак» с недоумевающим начфизом. Музыкальная фраза душераздирающего, как и положено в таких случаях, воя отвесно пикирующего физического объекта отчетливо делится на «врешь, не возьмешь», «твою» и «мать».
Бух! — раздается в мертвой тишине Вселенной, когда летающее диво, «Зодиак», начфиз и подвесной мотор сливаются в единое целое.
БУММ!! — звучит тут же выстрел бакового орудия ПСКРа.
БААХ!!! — лопается подводный взрывпакет и в условленном месте, но теперь уже точно под брюхом «Зодиака» вырастает белый столб воды.
Хррр, — проворачиваются шестеренки застывшего времени, и оно запускается по-новой, в свой привычный безостановочный бег и тут, как и следовало ожидать, в весенний воздух с ревом взлетает масса предметов туалета.
Толпа в экстазе.
НШ в глубоком ступоре.
Крылатое диво с начфизом Корнеичем, путаясь и громко матерясь, бьются насмерть в путах масксети под перевернутым «Зодиаком». С подлетевшего «Грифака» в воду прыгают бойцы в спасательных жилетах.
Цель достигнута.
Потому что все подумали, что так было задумано.
Вот она — сила спонтанного экспромта!
На корабле, оказывается, вышла из строя система подачи боезапаса — обычная болезнь артиллерийской установки АК-176. Флагманский артиллерист, находившийся на борту, лично произвел выстрел после ручной перезарядки (что строжайше запрещено!), но на это ушли драгоценные секунды. И пока они шли, Витька «Конь», наш Печальный Рыцарь Границы, неведомо как подбросив себя в воздух, пролетел, семеня всеми членами организма по пикам торчащих из воды свай, и точно шлепнувшись на «Зодиак», жестко заломал начфиза и крутанул лодку на обратный курс. Ну, а потом, естественно, Бум-Бах, все сработало и «Зодиак», вздыбившись, накрыл их сверху…
— Ты тоже виноват, — бубнил НШ весь следующий год, — не хер было буржуйской технике доверяться…
Ладно. Лейтенант виноват просто потому, что он — лейтенант.
А Витьке я восторженно выкатил фанфурик. В качестве авторского гонорара за постановку и исполнение сальто-мортале воспарив. Он, как истинно скромный герой нашего времени, потребовал еще — для начфиза. За здоровенный синяк на левой скуле, поразительно совпадающий по форме с изделием известной японской фирмы «Алинко».
БЛАГОДАТЬ ТИКОВЫМ ГИКОМ
Хэмингуэй сказал, что яхты — это жизнь. Гы-гы. Спецы утверждают, что лучше говорить не yacht, a sailboat. Ну да ладно. Служил на одном 205-м Высоцкой бригады мичман, старшина ЭМК,[22] по кличке Кибальчиш. Это был невысокий, но слегка возвышенный и утонченный организм, с какой-то неестественной удалью предающийся изобретательному разврату. Он дрючил всех замеченных теток так, что полгарнизона мечтала оторвать ему яйца, треть — втихаря дарила погоны царского поручика — с намеком на Ржевского, а остальные 16,7 %, в основном «прихожанки» со слабыми чувственными тормозами, готовили Мальчишу роскошные поляны. Единственным спасением городка от этого трахуна-перехватчика была граница, на которой Мальчиш делался молчаливым и сосредоточенным.
И вот однажды летом этот 205-й, тусуясь на дозорной позиции 3–4 районов Финнзала, загнал на кучу отмелей западнее Мощного здоровенный кэч (двухмачтовая яхта, у которой бизань-мачта сдвинута к носу, оставляя чистую корму для удобства управления и отдыха) под названием то ли «Мария», то ли «Магдалена», что-то такое, библейское. И эта стройная девушка, понукаемая совершенно глупым, не знающим района и, скорее всего, в хлам укутанным шкипером, добросовестно взгромоздилась на камушки в трех милях от западного берега Мощного, и сказала, что, мол, не виноватая я. Сказала на 16-м канале красивым контральто, негромко, немножко скрадывая гласные, что сразу выдает женщину с чувственными губами. Почуявший ситуацию головкой, Мальчиш как раз торчал за «Орионом» ГКП, все слышал и немедленно пришел в полную БГ: сердце колотилось в грудную клетку, ребра, пересыпаясь в паузах, тарахтели кастаньетами, копыта в дырявых тропичках нервно царапали палубу. Настроение передалось и другим — неторопливо собиравший осмотровую группу зам вдруг запах «Жилетом», а штурман пристально разглядывал яхту в БМТ:[23]