нескучную?
Пищалки, свистелки, жалейки, сопелки, ковёрные кувыркаются, клоуны
обхохатываются, жиряки… летку-енку танцуют – «прыг-скок», обольстительницы
– прыг-скок… ловеласы всякие… «Он любил ужасно мух,/У которых жирный
зад», И сама! и жнец, и швец, и на дуде игрец.
51
– Ты, – ещё раз говорит духу брюхо – скучнейшее существо на свете.
А Дух, как Пост перед Масленицей. Задок поджал, ручки в небо потянул…
– Нет, – пищит, – нет! Призываю свидетелей!
И полезла тут всякая морока: вдохновение, огонь, парение, парение мысли,
полёт мысли… словом, словом, весь набор синонимов, словом, весь словарь
синонимов, словом, тоже не хухры-мухры, тоже и жнец, и швец, и, тем более, на
дуде игрец… запашки всякие, запахи, душок, смрад.
– Я, – говорит брюху дух, – никакое не существо, я ипостась высшая, субстанция
бесконечная, без меня ты бы давно загнулась, поражённая развратом, обжорством
и ленью1… давно бы загнулась, поражённая развратом, обжорством и ленью, -
повторяет дух, – и всеми грехами библейским! – гордо прибавляет.
–Ах, скажите, скажите! Ду-ду-ду, ду-ду-ду! Платон, Аристотель, настоятель,
отец святой, Декарт, Фейербах. И кто тебя такого «субстанцию» выдумал? Да с
тобой ни печь разжечь, ни, как говорит папа патологоанатом, пирог испечь, ни
огонь залить, ни корову, извините, уважаемое собрание, за сиськи подоить! Куда
ни ткнись: нельзя. И туда не ходи, и так не сиди, там шапку скинь, там жопу
подвинь, повернись, оглянись, после шести не ешь, а то толстым станешь. Для
чего, скажи? Я понимаю, сидит себе такой груздь, треугольник равносторонний,
романы пишет, философствует, придумывает себе всякую свою жизнь после
смерти, святым духом питается!!! а этому, который с хлеба на квас, с кваса на was
ist das? с гроша на копейку, с шиша на телогрейку перебивается? С редьки на хрен
да с хрена на капусту, с куска на кусок, с ежа на горшок! Что тому, кто, как
сказано, не может энергию секса в романтическое чувство преобразовывать?
Этому что до твоих эмпирей?
– Я, – говорит брюху дух, – не существо. Существо – это ты. Дух не красив, не
прекрасен, он идеален. Если бы тебе сейчас так, по-нашему, по-философски, то
дух – это субстанция бесконечная…
Ах, сколько общения! – воскликнул студент Ансельм, выскакивая из дворца
под красными фонариками, в которых поразительные змеятся золотисто-зелёные
змейки и звенят звоночками, не звонят, звенят…2. – Ах, Серпентина, моя зелёная
Серпентина, – воскликнул студент Ансельм, выскакивая из дворца тайного
архивариуса Линдгорста, потомка юноши Фосфора, влюблённого в его мать-
лилию… – Ах, сколько, сколько общения, – и застегнул все пуговицы на своём
hechtgrauer Frack, что значит щучье-сером фраке (сначала подумал – mauvais ton! а
потом подумал, что для кого – mauvais ton, а для кого и не mauvais ton).
Общение – это совсем не разговоры в компании, или в кабинете, или с
подружкой (другом) в русской бане, под еловым веничком, на прогулке пешком,
трусцой, по телефону, по телеграфу, в письме, в ЖЖ, в Facebook, да пусть хоть и
на дистанции Марафонского забега, пусть хоть и восходя на Эверест…
1«И будь я негром преклонных годов, распятым развратом и ленью…» – простите В.В., это
пересечение.
2 У автора «колокольчиками».
52
…это, когда с равным о равном, с равным о главном… с равным, захватившим
радость твоего духа, смыслом.
– О-о-о! Этого мы знаем: «с равным, захватившим радость твоего духа,
смыслом»!
«Счастье, товарищ …, произойдёт от материализма, а не от смысла»1.
И по великому Платонову Платоновичу (пересечение)
«Учреждение, граждане, закрыто! Займитесь чем-нибудь на своей квартире».
Как служили, так любили, а как без службы так нет дружбы.
– Закрывай, закрывай, изверг! Крови тебе надо, вампир! Не на-со-сал-ся…
И всё же, на своей квартире.
– Отчего вы не чувствуете сущности? Отчего не почувствовали сомнения в
своей жизни и слабости тела без истины?..
"А ведь это верно, что я родился на свет для всевозможных испытаний и
бедствий!»
– Ну, что, друг… друг… Санчо, Санчо Panza, Panza, Panza… Савельич,
Петрушка Селифан. Каким, скажи, камушком отметить мне этот день: белым или
же чёрным?
Пансы, Селифаны, Петрушки, Савельичи проходят строем и орут вовсю:
Царь без слуг, как без рук.
– Конечно белым, Санчо Панса! Любовь!
Вступает хор.
Извини, издатель. Договорились – потом выбросишь.
Вот слова, которые поёт хор (не без Леопарди):