друга на смертный бой, и злоба не одолеет их обоих», – вот так!
Амбивалентность, это, когда кажется, что в одном два. Покупаешь одно, а
кажется, что там два. Кто только ни изощрялся, кто ни изгалялся, пытаясь
поссорить тело и дух, душу и брюхо!
Ну, и что тебе, такая-то имярек, до того, что у тебя рыбий хвост или конский
зад (извини меня, бог Асклепий, великий врачеватель.; дело вкуса)? То
Русалочкой разрываешься ты меж своей любовью и своим рыбьим хвостиком (а
сколько есть, которые за твой хвостик маму родную… это уже mauvais ton)…
разрываешься, то русалочкой меж своим духом и брюхом, как обозвал всё это
наш Papa (ах этот рыбий хвост… вернее, ах этот Papa!.. русалочка, сирена,
нереида, наяда, лорелея всякая, mermaid, лоскотуха, ундина, Деркето, Атаргате…
ну, утопилась ты, обесчещенная… красавцем обесчещенная, а небом проклятая за
это (и за то что обесчещена и за то, что утопилась) а хочется, хочется по земле
ходить, любить… ах, как хочется по земле ходить!), то русалочкой, то Асклепием
меж Меланипповым крупом и своим божественным comme il faut.
Любовь тела, любовь духа?
А мыслители шутят, мол, необъединимо это. Мол, дух – это бесконечное,
неделимое, а материя (то бишь тело) некоторая лишь протяжённость и временем
ограниченная субстанция.
«В глубокую полночь, при лунном сиянии, всплывали на поверхность озера
красивые нагие девы с распущенными длинными волосами и с хохотом
плескались водою»1.
Да-а! – говаривал Владимир Иванович, – не всё то русалка, что в воду ныряет.
Ну а как же, скажите, как так происходит, что обиженной, униженной,
растоптанной, разорванной человеческим злословием, ещё и топиться не
полагается…
«Vom Hunger gequält, vor Durst lechzend, ganz verschmachtet, war Unglückliche
unter der Last des im Korbe hoch aufgetürmten dürren Holzes, das sie im Walde unter
den Bäumen und Schträuchern mühsam aufgelesen, niedergesunken, und kaum zu
atmen vermochte, glaubte sie nicht anders, als daß sie nun wohl sterben… -
1 Откуда-то, сам не знаю откуда. Красиво!
61
«Мучимая голодом, страдая от жажды, совершенно измотанная, с
громадным коробом хвороста на спине, который она с трудом насобирала в лесу
под деревьями и кустами, несчастная, еле дыша, опустилась на землю и думала
лишь о том, чтоб покончить с собой…-
… ни утопиться, ни удавиться, а то и небом будешь проклята, и люди превратят
тебя в чудовище; должна ждать пока жизнь натешится тобой сиротиночкой
вволю, наиздевается, наизмывается да и оставит… Не каждый решится.
…so sich aber ihr trostloses Elend auf ein mal enden werde».
… чтоб покончить, наконец, с этой безотрадной нищетой» 1.
Но, зато, будучи прокляты Богом и людьми, они получают в награду за
страдание и проклятие всякие сверхестественные колдовские и волшебные
свойства…
– Могут за-лос-ко-тать, – зашептала Софи.
– Могут, – зашептал Профессор.
…белокурая, легкая станом, с веселым
Смехом впорхнула Ундина, как что-то воздушное2
Как только дух победит тело… как только останется совсем без тела, так и
начинается скука…
«– Ты, Скука, скучная, – сказала Выдумка. – Кто тебя выдумал такой? Вот
Выдумку никто не выдумывал. Всегда была и будет. Пусть кто-нибудь попробует
без Выдумки прожить. И дня не проживёт – выдумает что-нибудь такое, что не
скучно. Иначе жизнь прозевает.
Зевнула скука в ответ:
– Зевать – и значит жить. Жизнь – только один большой зевок. А у большого
зевка есть дети – зевки поменьше, а у тех – ещё поменьше, а у этих – и вовсе
малые зевки. Так все и живут, зевая.
И тут разинула Скука свой рот и зевнула так широко, что чуть было самоё
Выдумку не проглотила. И непременно проглотила бы, если бы Выдумка не
выдумала сразу нечто такое большое-пребольшое, такую большую выдумку-
жизнь… Ведь выдумывать – значит жить»3.
– Так что у нас там, по поводу духа и брюха? – сказал доктор Жабинский.
1 Э.Т.А. Гофман, «Крошка Цахес»
2 Friedrich De La Mott Fouque, „Undine“ перевод с нем. Жуковский
3 Я. Э. Голосовкер, «Сказание о титанах».
62
Так вот: notre cher papa…
«…были два студента, назовем их Себастьяном и Птолемеем. Оба ревностно
занимались изучением философии Канта и ежедневно затевали горячие споры о
том или другом положении. Однажды во время такого философского диспута, в
ту минуту, когда Себастьян поразил Птолемея одним из сильнейших аргументов,
а тот раскрыл рот, чтобы ему возразить, они были прерваны, и начатый разговор