– При чём здесь всеобщая любовь? – Да это так, чтоб выйти, куда бы попрямее.
Это поэтический беспорядок…
– Вы хотите сказать, бардак? – зашептал ручей. Они могут зашептать – ручьи -
такое!
Шептала Комолая Корова на ухо Попугаю…
И Попугай шептал на ухо Комолой Корове…
И Голубь шептал Голубке…
И Голубка шептала Голубю…
И пес шептал на ухо своей подружке, и Селезень говорил Утке, и деревья
шептали Ветру: "Ну где это видано, ну где это видано, где это видано?" – и цветы
смущались и лепетали…
– спаси и сохрани жениться на ней…
– ведь есть закон, старый закон…
– голубь с голубкой, селезень с уткой, птица с птицей, а кот с кошечкой…
«А корова с коровой», – как бы констатировал (пять с плюсом!), простите,
печальный Полосатый Кот…
– «Un tipo tan chiquito… Такой сопливый и уже с усами!», – обиделась
нипадецким оксюмороном Комолая Корова.
– Такая большая тётя и без лифчика1, – продолжал печаль кот.
1 Всё это можно прочитать у фантастичнейшего Жоржи Амаду.
104
О сколько было крика и слёз!
Нет ли тут какого-нибудь тайного смысла, намёка?
Словом, слухи, слухи, шепотки… зато какие пересечения… все мои любимые;
кто знает, придётся ли ещё?
Словом, слухи, слухи, шепотки. До шепотков ли сейчас, до слухов ли? Не надо
прислушиваться к чужой зависти-злобе…
f2 – f4!
Цифирки эти и буковки, любой юный шахматист знает – значат они начало и
«вперёд!» к победе. Королевский, как говорится, гамбит. С жертвами, но
вперёд!… А без жертв, ну какая победа бывает? Вот тебе пешка, bite shön, бери, и
слон, gern geschehen, вот моя кровь, мой дух… зато уже там, ты там, куда и боги,
оставив перуны свои и сандалии, срываются, валятся и падают, как в волчий
капкан, как в печной лабиринт, в печную трубу, в которой и любовь, и злоба, и
месть, и ярость в дым превращаются и вырываются наружу, как сказала бы
Сельма, поцелуйчиками и язычками.
Но растворились стекляные стены и уплыли в лунный луч.
И Винни, и Башмачкины уже в десятый раз стали разыгрывать свои комедии.
Акакий Акакиевич (мучается): почему не постучал кулачком по столу сукина
сына генерала-тайного-советника? Дурак был, дурак. « Разыскать сей же час!»
«Зачем позволял шутить над собой, – и слёзы из глаз фонтанчиками, – и
бросать бумажки вместо снега на голову? – и слёзы фонтанчиками. – Зачем,
даже, – и слёзы фонтанчиками, – не возражал, когда называли таким
Акакиевичем? Аз, Буки, Веди…»
Теперь уже не потею, - снова говорит Винни.
И приподнялись роброны, и спрыгнули грациозно мадемуазели, леди,
сеньориты и сеньорины, кавалеры, мушкетёры, парочка кардиналов и королей,
субретки, гризетки, записные кокетки… на залитый лунными эволюциями пол.
Затеяли разбирательство, игру в третьего лишнего, мол, шишел-мышел, третий
вышел!
А у нас? А у нас:
е5 – f4.
Но вышла луна!..
Да ладно!
105
f1 – с4, d8 – h4, е1 – f1, b7 – b5, c4 – b5, g8 –f6… на левом фланге вперёд, на
правом вперёд, нахмурилось, угрожает… отступает , некоторый провал темпа…
но вперёд!
Так видно же всё! И травы видят, и камни видят, и ручьи… ручьи – они м-о-
огут. Луна светит!
Да что там!
«…были нежные содрогания в уголке доски, и страстный взрыв, и фанфара
ферзя, идущего на жертвенную гибель… была сложная, лукавая игра…»1
Не многим дано играть в лукавую игру под названием – литература… как
говорится, кому сидеть и скуку пить, а кому пойти трески купить!
Ну, знаете, метафорами, то бишь, тропами да иносказаниями, любой дурак
сможет, а ты дай мне, вот прямо дай, как в жизни! Метафоры – это для тех, кто
без них уже и жить не умеет, а для нас, для вас, для них, для которых всё вокруг
сфумато? Давай жизнь в её сфуматости!
Невежда…
…это уже было… ну да повторим, нам не привыкать!.. невежда никогда не
примет невежество, которое хоть чуть менее невежественно, чем его невежество
собственное2.
Пат! Ничья!
– Ты слышишь, парадоксов друг? Ты слышишь, пугающий кошку и читающий
про всякие романтические фантазии, подсунутые другом (свинг, флинг, триолизм,
sexswife), одним словом, слышишь?
Да, он слышал и увидел вдруг, как в волшебном фонаре, как говорит
непревзойдённый по волшебным фонарям мастер Эрнст Теодор Амадей, всплыла
у него перед глазами, как настаивает мастер, картина, видение – знакомый нам
уже музей(чик), и Арлекин, и Коломбина красавица, около дивана… и всё
собрание в робронах, бантах, шарфах, шляпах со страусовыми перьями, и Гарик,