Наш лекарь погладил бородку и довольно вздохнул. Он явно был доволен собой этим днем.
Мать Шмыгрыма оставила после себя приятные чувства. Она показалась Феанору взрослой и рассудительной женщины, с которой можно о многом поговорить. Совсем не то представление, которое сейчас ходит у людей о зеленокожих. Совсем не то.
Люди и к эльфам то относятся снисходительно, потому что им это выгодно. Начнись какая неразбериха у разлома, кто первый примет удар? Правильно лесной народ, а уж только потом зло доберется до готовых к нему людей. Все как обычно. На вершине самый хитрый.
Но Феанора это не злило. Кто он такой, чтобы решать за народы и расы. Его удел другой – лечить чужие души.
Глава 5 - Костры (черн)
День отличался от ночи разве что тем, что был ярче. По крайней мере так было для Феанора.
Эльф почти не спал. Он попросту не смог заснуть. Нет, конечно же, не из-за гоблинов, посетивших его. Скорее всего причиной этому были накопившиеся внутри него проблемы, в свое время не нашедшие выход и просто похороненные под большим слоем его тяжелой души.
Кошмар за кошмаром не давали целителю расслабиться прошедшей ночью, от чего перед самым рассветом он принял решение и вовсе не ложиться спать. Это решение было совершенно точно не верным, но наш эльф решил так.
Сейчас Феанор сидел на стуле и наблюдал, как ветер пытался раскачивать мощные кроны остроконечных деревьев. Которые как колья окружали поляну на границе леса и его дома.
– Давно не поднимался такой ветер, – Феанор попросту откладывал то, что собирался сделать вот-вот.
– Так, хватит! – эльф поднялся со скрипучего стула и вышел на улицу.
Ранний день встретил целителя осенней прохладой.
К лету быстро привыкаешь, а отпускать его всегда тяжело и грустно. Осень иногда наступает плавно, подражая лету до последнего. До откровенных холодов и дождей. До слякоти и первого снега.
Феанор поежился, представив как неделями за окном льет дождь. Он ускорил шаг и вот уже вышел на нужную тропу. Скрытую, тайную тропу.
Со стороны она такой не являлась, но шедший по ней всегда сворачивал в другую сторону. А тот, кто знал скрытую, настоящую тропу, всегда выходил в одно и то же место. Хоть лес его и менял, пряча от ненужных глаз.
Зайдя за широкую липу Феанор тяжело вздохнул, увидев огромное дерево раскинувшееся в центре маленькой поляны.
Не знавший, что это наверняка бы издал пронзительный крик и убежал бы без оглядки, но не наш лекарь. Он вместо этого нахмурился и стал приближаться к десяткам лиц, медленно плавающих по коре этой громадины.
Дуб словно был перевернут и вместо его ветвей были корни, пышной шевелюрой уходящие вверх. Настолько высоко, что заслоняли само солнце. А зеленые поросли листьев на них были чем-то чуждым, неправильным и лишним. Но все же это странное, противоестественное древо было родичем всех остальных и имело сверху зеленую шапку. Может оно просто маскировалось?
Одно из лиц заметило эльфа и неспешно перевело на него свои пустые глаза, воскликнув:
– Старый добрый друг! Я рад тебя видеть, – огромные ветви черного дуба стали тянуться к эльфу.
– И я, – коротко ответил Феанор.
– Ты пришел сюда продолжить наш прерванный двадцать лет назад разговор? – дерево аккуратно провело ветвью по плечу лекаря.
Сейчас уже все лица, тягуче перемещающиеся по коре дуба, наблюдали за нежданным гостем. Здесь были лица и мужчин, и женщин со стариками даже пара детских. Все они были чем-то похожи, но на первый взгляд казались абсолютно разными.
– Чувствую, что да. Хоть мне этого и не хочется, но никто кроме тебя не сможет мне помочь, – Феанор опустился на землю и скрестил под собой ноги, положив ладони на колени. Целитель тяжело вздохнул и выдержал взгляд лица, уставившегося на него.
Маска безмолвно вскрикнула и стала ползти вверх по коре.
– Хорошо. Что ты сейчас испытываешь, мой друг? – протянул уже другой голос и другое лицо переняло эстафету беседы.
– Пустоту. Стыд. Страдания и бессилие. Я даже не знаю, как говорю эти слова, как они… – Феанор прикрыл глаза ладонью.
Дерево качнулось и, казалось, сделало шаг к эльфу. Одна из масок зевнула и протянула:
– Если чувства есть, значит ты жив, дорогой друг. Значит твоя душа еще сможет жить в этом мире. Будет радоваться новому и ценить старое. Переживи то, что не смог пережить тогда.
– Я… я просто не могу. Она, она была для меня всем! – лекарь ударил кулаками по земле и поднялся. – Какой смысл жить жизнь на половину? Без своих близких, без детей. Это все… – он развел руки в стороны и окинул взглядом полянку, – не имеет никакой цены… Я должен был умереть тогда с ней, на том огне. На том костре. А не стоять здесь перед своим другом и каяться. Нет.