Когда Ляля наконец-то появилась у родителей, она сказала матери, что беременна.
И все опять вдруг стало оцениваться иначе. Возможно, удастся восстановиться в институте, взять «академический» отпуск. А если не восстановят? Ну что ж, будет растить ребенка… Но бесспорно: ребенок свяжет семейную жизнь Ляли и Павла.
8. В Родных краях
В старости человека всегда тянет в те места, где он родился, провел детство, где впервые увидел зеленый лист, белый снег, где узнал своих первых друзей и подруг. Почему так? Почему в старости так неудержимо тянет в родные места? Юлия Павловна не могла этого себе объяснить, но о поездке в родные края думала давно и в очередной отпуск твердо решила туда поехать. Потом будет труднее: ведь у нее появится внук или внучка.
Как только Юлия Павловна оказалась в вагоне, на нее нахлынули воспоминания.
Трудное у нее было детство! Юлия Павловна выросла в многодетной семье. Жили в деревне, надела земли отец не имел и занимался ремесленничеством. Он красил крестьянские холсты, а краски добывал из коры деревьев. Старшие дети — а всего в семье родилось тринадцать детей — в ту пору всегда ходили с синими от краски руками. Потом отец приобрел чесальную машину и брал в расчес овечью шерсть. Чесалка стояла летом в сенях, а зимой в избе.
Когда отец умер, у матери оставалось восемь живых детей (от года до шестнадцати лет) и пять могилок, разбросанных по разным деревням Козловского уезда, как назывался тогда Мичуринский район. А разбросаны могилки были потому, что в поисках лучших заработков семья кочевала из одной деревни в другую.
О чем бы ни вспоминала Юлия Павловна, перед глазами вставала мать. Сколько в ней было силы, энергии, бодрости. Вырастить такую ораву детей! И она не просто вырастила, но и «вывела в люди», как ей говорили.
Мать была высокая, дородная и крепкая женщина. Всякая работа у нее спорилась. Юлия Павловна не помнит свою мать без какого-либо дела в руках. То она кормит ребенка, то работает на огороде, то стирает, то идет на речку полоскать белье, то крутит чесальную машину. Если зашла родственница или соседка и надо поговорить, она берет в руки вязанье. Мать все успевала делать для своей многочисленной семьи и даже выбирала время сходить за грибами или орехами.
И все дети начиная с пяти лет посильно трудились — кто нянчил младших, кто работал на чесалке, кто кур стерег, кто яйца на базар в Козлов отвозил, кто по найму у помещика работал. Но при этом главную цель в жизни мать видела в том, чтобы дать детям образование. Сама она с трудом могла нацарапать письмо, и перед ней маячил один свет — видеть своих детей учеными. Учеными она считала тех, кто оканчивал училище, дающее право стать учителем приходской школы. Достижение этой цели было необычайно сложным. Надо было вносить плату за обучение и одеть счастливчика — все это удавалось сделать за счет подтянутых животов всей семьи. Молоко от своей коровы пили только малыши, а яйца от своих кур ели только в пасхальные дни или при болезни.
Только двоих детей удалось матери сделать «учеными». Но стремление к получению знаний было привито детям, и уже при Советской власти все — и младшие и старшие мальчики и девочки — получили среднее образование. Мечта матери сбылась: «неучей» в семье не осталось. Теперь из всей семьи уцелели трое — Юлия Павловна, брат и сестра. Остальных унесли война и болезни.
На вокзале в Мичуринске Юлию Павловну встретили брат и старшая сестра. Поздоровались, всплакнули — как они постарели!
Они постарели, а город помолодел. Юные деревья вдоль тротуаров, скверы, цветники, асфальт вместо булыжной мостовой. Особенно изменился центр города. На месте старой базарной площади разросся великолепный мичуринский сад. И в этом саду на могиле Мичурина воздвигнут памятник. Сохранился и старый городской парк.
Брат хвастался городом.
— Ты вникни, Юлия! Дело не только в зелени. Во многих дворах клубы, детские площадки, лектории. Поверишь, в Мичуринске, не таком уж большом городе, сейчас летом, полтораста детских площадок. В вашей Москве того нет. А чья это работа? Все ведется на общественных началах, в основном пенсионерами. Ну конечно, власть помогает, не без этого. А знаешь, у нас ведь свои Черемушки есть.