Глава 1. Город
Этот город, эти разрезающие тьму огни, они были со мной вечно.
В детстве, когда ездил с отцом и братом на машине, любил наблюдать за всем, что творилось за окном. Наблюдать за людьми, вечно спешащими куда-то. Наблюдать за сгущающимися сумерками, переходом между днём и ночью. Наблюдать как свет фонарей и вывесок прорезает густую, тёмно-синюю тьму. Лживый, яркий свет и тьма, они со мной были всегда. И даже потом, когда искал сбиваясь с ног своего брата. Огни — они ярко резали тьму и ослепляли…
И в этот раз, на работе, огни опять резали очень ярко и сильно. Давили на сознание. И на языке отжовало горечью предчувствие. Словно предупреждали, но я не верил в подобные глупости…
Как обычно прошёл комиссию перед работой, переоделся, взял свои вещи, рабочее оружие и пошёл в патруль. Мой напарник в этот раз был за рулём. Мы вечно менялись по очереди, но сегодня просто не сел. Не захотел. Напарник даже возмущаться не стал.
Эта безоговорочная доверчивость бесила. Зная, что наше доверие хрупкое, он всё равно доверял. Пусть был груб, и не стремился подружиться. Был себе на уме. Но его безоговорочная, будто само разумеющееся — верность, она рушила все возможные границы между ними. Но как бы Рэм не бухтел, всё же понимал, что напарник признаёт в нём негласного лидера, и просто человека, который хорошо разбирается в своём деле. Но и не смотря на их общую отстранённость, оба готовы были прикрыть друг другу спины. Странное отношение, но обоих устраивало. Никто дальше в душу друг другу и не лез.
— Рэм, чего там по сводкам? — вглядываясь в дорогу, спросил молодой мужчина.
— Ничего хорошего. Вот как мы их будем отлавливать? — он ткнул в распечатку с описанием, — Я готов поверить, что наступил какой-то нереальный апокалипсис, как в дешёвых ужастиках. Что все в раз сошли с ума. Разослали эти ориентировки, указы, но что толку? Мы максимум их в тихоря можем подстрелить, забрать пострадавших, и рвать оттуда на всех парах. А ведь и не угадаешь, больны они или здоровы. Честно, мне страшно. Мне очень страшно. Я не думал даже о таком, когда поступил в академию полиции. Жизнь меня к такому не готовила.
— Ну раз наш обезбашенный Рэм боится, мне только остаётся надеяться на лучшее, и что федералы всё разрулят.
— Ага, разрулят, в стране не понять что творится. И от нас сейчас толку никакого. Так заслонка и та — картонная.
В салоне воцарилась гнетущая тишина, каждый думал о своём. Руки водителя сжимали руль с силой, так что набухли вены. Рэм же не знал куда деть руки: проверил рацию, проверил на предохранителе ли его пистолет, проверил не звенит ли мелочь в кармане, и чистая ли форма. Проверил, чтоб успокоить себя, но всё было тщетно.
Совершенно неизвестно, что делать. Проулки менялись один за другим, и вроде, было тихо. Горели уличные фонари, отражаясь отблеском в окнах. Людей на улицах стало ещё меньше, но и новые правила жизни, они приняли относительно легко. Не было смены власти, не поменялись континенты, не взорвались атомные бомбы, просто… просто появились они — «нелюди». А по правде, просто инфицированные, у которых под кожей мутирует вирус, убивая или сводя с ума. Это стало болезнью нового, приходящего столетия. Нет, не наступил зомби апокалипсис, не все переживали этот вирус, он просто убивал и сжигал изнутри, а выживших калечил. Просто люди из-за болезни становились долбанутыми психами с поджаренными мозгами, так считал Рэм.
Первый порыв несмотря на собранность и некую отстранённость, был перестрелять всех нахрен, а потом пришло понимание, что это невозможно. Вирус не выбирал кого заразить, заражал всех, и многие просто умирали в муках. Это как рак, только в несколько сот раз хуже. Врачи не справлялись, многие семьи скорбили, полиция зашивалась. Трупы, в конец, не хранили, а сразу же сжигали.
Странно, что сегодняшний патруль выдался лёгким и без происшествий, только, толи ещё будет. До рассвета оставалось ещё пару часов, и ещё столько же до окончания смены. Всего четыре часа. Четыре самых сложных часа. Четыре собачьих часа меж ночью и рассветом.
Со временем опустился туман, и начала накрапывать морось. В отсвете фонарей и реклам, блестели капельки воды в воздухе и мокрый асфальт. Видимость резко упала, но вместе с тем, притих вечно живущий и неспящий город, словно затаился. По рации опять сказали, что поймали очередную парочку живых «нелюдей» и закрыли под замок. Потом будут исследования, если их не будет, то просто пристрелят инфицированных. Благо, это решают власти, исполнителем всегда было быть легче. Легче во всём, тебе приказали — ты выполняешь. И моральные трепыхания тебя меньше касаются. Ты меньше страдаешь, и сознание не критично деформируется.