— Ну, у нас фрукты, овощи и так, по мелочи.
— А наличные деньги?
Матвей вида не подал, что деньги сейчас совершенно неликвидное средство для расчетов. Им требовалось найти убежище, а не убеждать людей в скорых кардинальных изменениях.
— Деньги есть. — Ответил Матвей. — Подгоняй телегу.
— Сейчас.
Пастух с собакой исчезли в пелене дождя.
— Удача. — Оценил Матвей его появление. — Только бы без накладок прошло.
— Будет смешно, если мы переполошим людей, а никакого пекла не будет. Ветер подует в другую сторону и его унесет назад. — Александр усмехнулся.
— Извинимся, скажем, что у страха глаза велики и пойдем в сторону Валдайской возвышенности. До зимы успеем добраться.
— До зимы? — Вытаращился Тимофей.
— Это я с напуском. Что ты хочешь, у нас огромная страна, не для пеших прогулок. — Матвей задумался. — А может и останемся. Если наступит голод, то дороги станут местом разбоя.
— Да, у нас будет два варианта, либо скорее добраться до той самой экодеревни, пока народ не успел одичать, либо оставаться, потому что потом шансов дойти будет очень мало. — Согласился с Матвеем Александр.
Глаза у Тимофея увлажнились. Он не хотел показывать своей слабости, отвернулся к окну, сделав вид, что смотрит на дождь. Матвей заметил состояние внука, и ему стало неудобно за свои слова.
— Тимох, мы найдем их, не переживай. Подождем несколько дней, и если ничего не случится страшного, пойдем пешком или наймем кого-нибудь на лошади. — Пообещал дед.
— Угу. — Внук кивнул, не обернувшись.
Из дождя вынырнула пастушья лошадь, запряженная в телегу. В ней сидел пастух и мокрый алабай, высунувший язык. Матвей открыл дверцу.
— Спасибо, друг. Сколько просишь за услугу?
— Ну, тыщу. — Неуверенно попросил пастух, словно сумма показалась ему нереальной.
— Договорились. И тыщу сверху, если сразу отвезешь нас к человеку, у которого в доме есть надежный погреб.
Геннадий задумался.
— Ну, ладно. Узнаем, не завалился ли он после тряски. — Пообещал пастух.
— Ну, мужики, приступаем к разгрузке. — Матвей потер руки.
Геннадий помогал им на равных. Они разгрузили самолет и переставили все свои припасы за несколько минут в телегу. То, что в машине и самолете казалось объемным, в ней заняло один скромный уголок. Матвей закрыл дверцу, подержался за крыло, провел по фюзеляжу рукой, прощаясь.
— Вы его бросите? — Поинтересовался пастух, когда он забрался в телегу.
— Да, а что с ним еще делать? — Матвей вздохнул, тяжело переживая расставание. — Без ремонта шасси он не взлетит.
— Да я бы все из него вытащил, сидухи там, провода, детали. В хозяйстве сгодится. — По-хозяйски рассудил Геннадий.
— Скручивай, я не против. Буду даже рад, если он еще кому-то послужит. — Разрешил Матвей Леонидович.
— Спасибо. Но вы тогда не болтайте нашим, что он тут стоит, а то прискачут и скрутят раньше меня.
— А как им объяснить, откуда мы взялись и откуда мы знаем про то, что сюда движется пекло? Машины и поезда больше не ходят.
— Тогда, давайте скажем, что ваш самолет находится не у реки, а с другой стороны села в десяти километрах отсюда у Можайкино. Что он упал и сгорел, а вы еле успели спастись и спасти свои хорхор ы (имущество).
— Ладно, скажем, как просишь. — Согласился Матвей, зная, что времени на это у пастуха не останется. — У тебя семья есть?
— Есть. — Вопрос удивил Геннадия. — Жена, дочь и сын.
— Короче, как нас отвезешь, сразу езжай домой, а не самолет разбирать, прячься с семьей в погреб. Возьмите с собой все, что нужно, продукты, одежду, инструмент и прочее, что не сгорит. И соседям скажи, чтобы прятались. Как только пойдет горячий дождь, знай, у вас останется совсем немного времени.
— Вы что-то преувеличиваете. — Пастух не поверил. — Я понимаю, жара придет, но не такая же, чтобы огонь.
— Ген, лучше поверить и посидеть в погребе, даже если ничего не случится, чем потом жалеть, что не послушал. Мы своими глазами видели, как вот эти тучи исчезали за минуту, растворялись в наступающем пекле. А еще мы слышали разговоры по радио, об этом, а еще с нами разговаривал пилот военного самолета, подтвердивший, что мир накрывает раскаленный воздух. Я тебе говорю, бери семью и прячься в погреб. Мы, как и договорились, скажем, что наш самолет сел в этом вашем Можайкино. — Убедительно пообещал Матвей.
Геннадий задумался. На его лице отражались все муки выбора. Хозяйственная жилка, обожающая бесплатные подарки, требовала немедленно отправиться разбирать самолет, пока не подоспели конкуренты, но и предупреждения он не мог игнорировать. Просто так люди не станут пугать, особенно после того, как случилось страшное землетрясение.
До деревни с названием Екатеринославка на склонившемся указателе добирались минут двадцать, миновав пару небольших расщелин. В целом, пейзаж этих мест казался нетронутым на фоне того, что случилось на юге страны. Катастрофа обошлась с местными намного мягче, оставив им луга, леса и поля почти нетронутыми.
— А как же с коровами быть? — Спросил громко пастух. — Они же погибнут.
— Корову в погреб не спрячешь. — Ответил Матвей. — И резать уже поздно.
— А если в штольню загнать? — Спросил Геннадий. — Там холодно и вода есть.
— Что за штольня? — Спросил Александр.
— Старая, еще дореволюционная. Мел добывали, ракушечник, а потом сделали из нее достопримечательность, детей из школ возили, показывали, что у нас жило в меловой период. В глубине штольни грунтовые воды. Надолго это пекло?
— Без понятия. Идея со штольней, если ты успеешь, отличная. Туда же и людей можно отправить, у кого негде прятаться.
Пастух усмехнулся.
— Вот будет, если вы врете. Столько суеты, а потом пшик, и ничего. Народ сейчас и без того слишком возбужден, а если его еще и обманут…
— Мы готовы ответить за свои слова. — Пообещал Матвей. — Знали бы, что придется доказывать, сняли бы на телефон.
— Дед я снимал. — Неожиданно произнес Тимофей.
— Серьезно? А ну-ка покажи.
Внук вынул телефон и, прикрывая его от дождя, включил записанный ролик. Он снял тот момент, когда они второй раз соприкоснулись с пеклом. На видео хорошо запечатлелся момент растворения грозового фронта подступающим раскаленным воздухом, а затем и температура забортного воздуха на экране с комментариями Тимофея и момент, когда самолет снова ушел в тучи, а температура понизилась.
— Семьдесят? — Геннадий задумался. — Много конечно.
— Спутники зафиксировали в Европе триста градусов. — Напомнил Матвей. — Мы столкнулись с передним краем, который холоднее. За ним должно быть настоящее пекло, как в духовке.
— Так ведь в такой жаре сгорит всё. — До пастуха дошла глубинная суть надвигающейся катастрофы. — И самолет ваш.
— Ну, а мы тебе о чем. Людей надо спасать и всё, что пригодится потом для жизни. — Александр с трудом сдерживался, чтобы не сказать грубее. — Семью прячь, все продукты, какие есть, воду и инструменты, лопаты, топоры и так далее.
— Ой, мужики, задали вы мне задачу. — Геннадий остановил лошадь у синего забора из штакетника с покосившейся калиткой. — Пойду, перетру с хозяйкой. Она жена нашего бывшего председателя.
Пастух ушел и вернулся со старушкой.
— Вот, эти люди прилетели к нам издалека. Просят пустить их спрятаться в вашем погребе на время.
Бабка подслепо рассмотрела троицу.
— Там беспорядок. Банки попадали и разбились, а я еще не убиралась. Работы очень много. — Поделилась она.
— Давайте мы уберемся за то, что вы нас пустите. — Предложил Матвей Леонидович.
— А что, Гена не врет, что вы сбежали от ужасной жары?
— Не врет, так и было. Мы ему даже видео показали, чтобы он нам поверил. — Матвей посмотрел на часы. — Бабуль, времени остается все меньше. Мы договорились?
— Ой, не знаю. — Старушка боялась мужскую компанию с сомнительной историей в багаже. — Мне-то что с того?
— Считайте, что мы вас спасли. Думаю, жизнь хорошая плата за то, чтобы потерпеть нас. К тому же мы с руками и можем помочь вам по хозяйству.