Первая же сотня метров от убежища показала, что прогулка не будет легкой. Прежде всего, из-за воды, которая была повсюду. Петлять пришлось изрядно. Во вторую очередь из-за того, что понятие земная твердь осталось в прошлом. Местами она стала рыхлой и надо было как следует потыкать в нее шестом, чтобы не провалиться. Хорошо, что дорога, ведущая в поселок, выделялась на общем фоне. Скрепляющий асфальт битум выгорел или вытек, а на его месте осталось шершавое покрытие из мелкого черного щебня, местами смытого потоками воды до подушки из более крупного.
— Чуете, какая температура была. — Обратил внимание на это Николай. — Дорога выгорела. Смотрите, от деревьев только низенькие пни остались. А ведь тут был небольшой лесок.
— Интересно, сколько людей пережили это? — Максим шарил взглядом по местности, чтобы увидеть движение в районе поселка.
— Сколько неизвестно, но пережить должны. Все-таки в подвалах и погребах это реально было сделать. — Решил Николай.
— Они не станут нам мешать? — Илья поставил себя на место человека, к которому в дом забрались чужаки.
— А мы не станем лезть туда, где есть люди. Будем вежливо, тактично интересоваться, есть ли кто в доме, и если не ответят, будем уже проверять. — Рассудил Николай. — Главное, не дать людям повод думать, что мы какие-то бандиты. Здрасти, простите, извините и все в таком духе. Тяжело будет всем. Я даже не знаю, что хуже, умереть или жить такой жизнью, которая нас ждет. Ну, это в том случае, если такой звездец случился повсеместно. Посевы выгорели, скот подох. Даже если где-то зерно и осталось в каких-нибудь хранилищах под толщей другого зерна, чем убирать, техника сгорела. Это опять переход на ручной труд, мелкими делянками и только для себя. Как выживать остальным? Не представляю. Страшно вам, парни?
— Страшно. — Признался Илья, впервые представив себе картину разрушенного мира объемно. — Придется сбиваться в коллективы, чтобы не поубивали поодиночке.
— Да, придется. И самое смешное, что твой руководитель на работе покажется рядом с тем, кто возьмется командовать коллективом в сложное время, святым агнцем. Вместо выговоров будут плети, а за что-то более серьезное, отсечение головы.
— Так жестко? — Удивился Максим.
— Жизнь заставит. Отбор будет таким, что выживут самые-самые. Зато генофонд подчистится, все люди с ошибками в генах, которых спасла медицина, исчезнут, и люди снова обретут крепкое здоровье. А мужики станут мужиками не только внешне, но и внутренне, и бабы перестанут корчить из себя мужиков. А то все смешалось в нашем мире.
— Вам что, понравится такая жизнь? — Максим не поддержал взглядов Николая.
— Нет, конечно. Я бы предпочел как раньше, год работать, а потом на машине на море и никаких забот. Но кто я в этом мире? Не я решаю, как быть.
— Бог? — Предположил Илья.
— Да без разницы кто. Может, и нет бога, как мы представляем, но правила свои он тут оставил. И когда что-то идет не так, происходит процесс перезагрузки, который мы наблюдаем, как катастрофу. — Николай остановился, затем направился к обочине.
Остановился и нагнулся над чем-то. Илья с Максимом подошли ближе. На обочине лежал потемневший скелет, сливающийся с окружающей грязью. На нем не осталось ни намека на одежду. Череп раскололся, нижняя челюсть отвалилась. Николай поднял предплечье правой руки, рассыпающееся в руках, и снял с него остатки наручных часов с железным браслетом. Циферблат выгорел, но браслет уцелел, если не считать, что сильно потемнел. Долго смотрел на часы.
— Как думаете, парни, Юле надо знать или нет? — Спросил он.
— Это Михаил? — Догадался Илья.
— Угу. Это мои часы, которые я отдал ему перед уходом и штырь в правой ноге, поставленный после перелома.
— Не надо. — Уверенно произнес Максим. — Пусть надеется и тогда боль растянется по времени. Если мы ей скажем сейчас, она еще и нас посчитает виноватыми.
— Наверное, ты прав. — Николай посмотрел на часы. Надо захоронить его по-человечески.
Снова пригодилась саперная лопатка из арсенала почившей «четырки». Почва липла к металлу и чуть ниже глубины штыка она была невероятно горячей. Вместо ямы просто разогнали грязь в стороны и бережно уложили на дно кости Михаила. Николай положил часы к ним со словами:
— Ладно, Мишка, прости, что не остановил тебя. Мы позаботимся о Юльке и Веронике, не переживай.
Он сам закопал могилу и поставил в изголовье несколько камней, еще хранящих память о недавнем пекле.
— Даже легче стало, что мы его нашли. — Признался Николай. — Как будто искупили вину.
Парни молча с ним согласились. Троица двинулась к поселку. От ходьбы стало душно. Пот тек градом, и захотелось пить. С собой взяли литровую бутылку воды, договорившись, что откроют ее не раньше, чем через три часа после выхода.
— Интересно, зима в этом году будет или нет? — Максим вытер рукавом пот.
— Хорошо бы, если нет. — Рассудил Николай. — Кроме голода зимой надо будет думать, чем отапливаться. А чем, если все сгорело?
— Тут зимы мягкие, пережить не проблема. — Решил Илья. — Тем более у нас под боком гейзер бьет. Можно будет поближе к нему перебраться.
— Да иди ты. — Максим суеверно отмахнулся. — Я к нему ближе, чем на полкилометра не подойду. Мне так и представляется, как я проваливаюсь в глубокую дыру с грязью и погибаю под ее толщей. Бр-р-р, ужас.
— А подвале реально пережить зиму. Двери придумаем из чего сделать, утеплим, печку из какого-нибудь дома вытащим, дымоход пророем. Было бы что есть. Без еды, сами понимаете, все наши телодвижения напрасны. — Николай указал пальцем. — Видите те останки дома? С них начнем.
Пришлось сойти с дороги и, двигаясь, как саперы, проверяя палками каждый метр земли перед собой, подошли к дому. Забор, крыша, машина во дворе, всё выгорело. Черная зола смешалась дождем с грязью и образовала черные полосы, стекающие со двора к дороге. Долго в грязи стоять на одном месте не получалось, ноги нагревались. Поднялись во двор и осмотрелись. На задах имелись следы хозяйственных построек.
— Если вход в погреб из дома, то придется разбирать завалы, а это не на один час работы. — Решил Николай. — Проверим нашу везучесть.
Проверил он ее гораздо раньше, чуть не угодив в канализационную яму. Видимо ее повело раньше, требовалось совсем небольшое усилие, чтобы разрушить конструкцию, и как только он наступил на край бетонной плиты, затянутый грязью, она поплыла. Максим успел дернуть Николая на себя. Плита, так и не показавшись наружу, ушла вглубь, а на поверхность выплеснулась струя зловонной жижи.
— Уфф, вонища. — Максим прикрыл нос. — Вареное говнище.
— Спасибо тебе. Реакция отличная. — Поблагодарил его Николай, отряхиваясь. — Вот, мародерство не так легко, как кажется. Какая злая ирония получилась бы, если бы я сварился в дерьме. О такой смерти внукам не расскажешь. Надо учиться предвидеть, какие ловушки могут нас поджидать.
Еще педантичнее проверяя перед собой дорогу, троица прошла на задний двор, чтобы поискать там вход в погреб и нашли его довольно быстро. Он тоже был не классический, свойственный той местности, откуда они приехали в виде дыры в земле, а южный, с удобным входом по ступеням. Дверь в него была открыта, а в нем стояла вода, поднявшаяся до середины лестничного пролета.
— Так, значит. — Николай присел на кусок кирпичной кладки, отвалившийся от разрушенного входа, и задумчиво почесал голову. — Если там остались банки, то они, скорее всего, лопнули, когда сюда зашел жар. Ждать, что там осталось что-нибудь съедобное, не стоит.
— А если выбило крышку, но содержимое осталось внутри. Оно, конечно, спеклось, но нам бы и такое сгодилось, когда еды совсем не останется. — Рассудил Илья.
— Да, там все с полок попадало, когда еще землетрясение прошло. Ничего там не осталось, потому хозяева и не стали закрывать дверь. — Привел свои доводы Максим.
— Согласен. На полках вряд ли что смогло удержаться. Остается искать магазин, чтобы наверняка. Не помните, куда Ольга показывала? — Николай повертел головой, пытаясь разглядеть признаки стоявшего ранее торгового заведения.