— А чем плохо амальгит? В смысле, чем плохо то, что он отражает магию?
— Именно в том, что он отражает магию. — Вилатов покачал головой. — Мана, она же как электричество, создает вокруг себя определенное поле, мановое поле. И, если магия отражается, то поле-то никуда не пропадает. Мало того — в какой-то момент времени оно накладывается само на себя, а что происходит в таком случае?
— Резонанс, я понял. — я кивнул. — А резонанс в этом деле только мешать будет.
— Я знал, что вы догадаетесь! — Вилатов щелкнул пальцами. — А что насчет шутки… Этот вопрос, про изомаг, задают студентам, насколько я знаю, со временем самого первого директора, Болтона Бейтса. Это он тогда поставил перед собой цель найти изомаг и всегда у всех интересовался, не встречался ли им такой материал. Даже у студентов. А потом, уже после его смерти, это стало традицией — у каждого нового потока студентов интересоваться их мнениями насчет изомага. Просто в качестве разминки для мозгов, так сказать. Чтобы собрать их варианты ответов и посмотреть, кто как мыслит. У кого есть, так сказать, творческая жилка, которая крайне важна в работе хорошего артефактора.
— А вы как считаете, существует ли изомаг? Или возможно его сделать?
— Я никак не считаю, уважаемый Оникс. — грустно улыбнулся Вилатов. — Если бы изомаг был возможен, его бы уже создали или нашли. Изомаг это практически святой Грааль для техномагов, обладание им позволило бы реализовать добрую сотню мощных артефактов, которые без него существуют лишь в теориях и на чертежа. Так что если кто-то когда-то откроет или синтезирует вещество, которое полностью бы поглощало ману, не деградируя при этом — тот увековечит свое имя в истории этого мира наряду с самим Болтоном Бейтсом.
— Уж не сомнеювась. — ухмыльнулся я. — Ладно, с этим все более или менее понятно, но меня интересует кое-что еще.
Я задал еще несколько вопросов, чисто для вида, чтобы не создавалось ощущение, что меня интересует только изомаг, потом купил несколько фениксовых перьев и кристалл алмазита, и вышел из лавки.
Рассказ Вилатова заставил меня снова задуматься о Болтоне Бейтсе и о том, насколько этот старикан с говорящим прозвищем «Пройдоха» на самом деле опередил свое время — время, в котором он жил. Опираясь на одни только предположения и, возможно, какие-то расчеты он придумал десятки артефактов, зелий, тоников и механизмов, часть из которых просто не могла быть создана в его время. А еще часть — не может быть создана до сих пор из-за отсутствия нужных материалов. Однако Бейтс все равно их создавал и придумывал, словно подозревал, что когда-то необходимые условия будут выполнены и все его придумки обретут физическое воплощение.
И, раз это произошло с десятком его изобретений, то почему бы этому же не произойти с остальными? Ведь то, что никто так и не нашел и не открыл изомаг, еще не означает, что его не существует. В моей прошлой жизни было много такого, о чем говорили «Да его не существует, это все байки и выдумки!», а потом я находил это что-то на борту затонувшего в семнадцатом веке корабля или в глубине системы пещер приносил это самое «что-то» заказчику, получая за это огромные деньги. Это, в конце концов, моя работа — искать то, в существование чего не верит все остальное человечество!
Но сперва надо перекусить. Пока я мотался туда-сюда, разговаривал с теми и с другими, время уже успело подобрать к обеду. Вкусная, но отнюдь не такая сытная, как хотелось бы яичница, уже исчезла из желудка, будто ее туда и не клали, и пора было уже положить что-то новое.
Был соблазн пойти в «Капель», но я, немного подумав, откинул эту идею. Астрид обязательно будет на меня отвлекаться, а это, хоть и приятно, но вовсе не хорошо. Она как-никак на работе, причем на работе, которую любит, и будет неприятно, если из-за жалоб на то, что она отвлекается, она эту работу потеряет.
Поэтому я принял решение вернуться в ту же кафешку, в которой завтракал, и узнать, чем они угощают на обед. На том и порешав, я прикинул нужное направление и зашагал по городу, привычно поглядывая на все происходящее вокруг.