А когда его наконец объявили, когда Паша уснул, и я в этом убедился, я начал действовать.
Коротко порадовавшись тому, что большинство моей одежды — черного или темно-серого цвета, я быстро оделся и выскользнул из гостиной. Болтон Бейтс проводил меня взглядом с портрета, как уже не раз этого делал, но сегодня никак комментировать мое поведение не стал. Наверное, у меня был слишком занятой и важный вид.
Я проскользил по коридорам Урмадана тихо и незаметно, как тень. Из-за того, что в этот раз я не стал ждать до глубокой ночи, а вышел сразу же, как только Паша захрапел, несколько раз мой путь пересекался с такими же полуночниками, как я. Один раз это была Литова и Радонецкий, которые, вполголоса о чем-то споря, прошли мимо мен, притаившегося в тени. Другой раз я даже не разобрал голосов за углом, только маленькие ломаные тени подсказали, что это, кажется, были виксы… Которых я так ни разу в жизни нормально и не видел. А еще один раз это был Стас, который украдкой, оглядываясь, тащил что-то к себе в каморку, спрятав за пазухой. Бутылку, что ли, тащит? А почему крадучись? Он же взрослый, ему, думаю, можно.
Непонятно.
Благополучно разминувшись с ними всеми и никому не попавшись на глаза, я выскользнул во внутренний двор Урмадана и прошел к тому месту, где к стене вплотную примыкала какая-то хозяйственная постройка, вечно закрытая на большой амбарный замок. Пользуясь ледорубом и собственными руками, я забрался на ее крышу и через это поднялся сразу на половину высоту стены. А дальше было лишь дело техники достать телепорт и с большим запасом что по длине, что по высоте отправить его за стену.
Перекинув артефакт я еще несколько секунд постоял, прислушиваясь, не бегут ли сюда преподаватели, переполошенные ночным нарушунием периметра, но никого так и не появилось. Тогда я потянул сознанием к телепорту и оказался по другую сторону стены, опять же без каких-то спецэффектов.
Что ж, видимо, я был прав, а Стас — нет. Способ перебраться через стену Урмадана, — не пересечь ее, а именно перебраться, — все же существует. Теперь уже существует.
Главное, чтобы кроме меня никто этим не занимался. У меня-то цели благие, а вот за других поручиться, увы, я не могу.
Я прошел вдоль стены к дорожке, ведущей в Смекалинск. Возле главных ворот стояло несколько машин такси, в которых на разложенных сиденьях спали водители — видимо, надеялись, что таким образом они перехватят самых первых, самых ранних клиентов. Я, конечно, не стал их будить и ехать в город на такси. Не хватало еще, чтобы потом мой водитель меня же и сдал, если на него тем или иным способом выйдут. Пройдусь пешком, ничего со мной не случится. Тем более, теперь, когда Старшая отказалась от заказа на мою голову.
Это, конечно, не значило, что мою голову не попытается добыть кто-то еще, но зато никто другой и не сравнится со Старшей, если уж начистоту. «Других» Кантор может подсылать ко мне десятками, и все равно ничего не добьется.
Смекалинск спал. Окна были черны, почти все вывески не горели, и только уличные фонари слегка разгоняли ночную тьму. Но разгоняли ее они лишь там, куда падали круги света, а все пространство вокруг становилось от этого лишь темнее.
И по этой темноте, аккуратно, по дугам, обходя световые круги, двигался я. Скользил по теням, как водомерка по воде, не забывая сканировать глазами окружение и подмечать любое движение. Один раз в темном переулке рядом со мной шевельнулось несколько больших теней, но стоило лишь в лунном свете тускло блеснуть стволу пистолета, который мгновенно оказался в моей руке, и тени тут же исчезли. Рассеялись в воздухе неровными обрывками, словно дым, разнесенный ветром.
Я уже хорошо ориентировался в Смекалинске, и поэтому добрался до стаб-фермы быстро. С помощью ледоруба и телепорта забрался на ближайшее здание и с его крыши осмотрел территорию.
Основой фермы, конечно же, являлся стаб. Сверкающий в ночи разлом был заключен в огромный сталлитовый куб, но не сплошной, как в Урмадане, а сетчатый. Причем сетка была довольно мелкая, и с моей точки обзора казалась почти непроницаемой. Сетка была примерно пятьдесят на пятьдесять на двадцать метров, и это пространство явно использовалось не только и не столько для того, чтобы перехватывать тварей, выползающих из разлома, но и для того, чтобы их прямо там убивать.
А тех, кого не убивали, не агрессивных, полезных, явно отводили после этого в два длинных низких здания, прилепившихся к стенам фермы, как грибы к стволу дерева. Из одного из них как раз выходила парочка людей с длинными палками в руках, с концов которых свисали петли.