Сегодня все складывалось просто отлично. Мало того, что увиделся с сыновьями, на которых у него всегда не хватало времени, мало того, что поставил на место какого-то безродного выскочку, который мешал мальчикам учиться, так еще и с инспекцией на ферму успел заявиться. Чисто так, чтобы не забывали, кто тут главный начальник.
Все складывалось просто отлично.
До тех пор, пока двери ресторана внезапно не открылись, впуская внутрь ночную прохладу и одинокую фигурку в черной одежде.
Официально ресторан не был закрыт, он был круглосуточным, поэтому никто вошедшего останавливать не стал. Он быстрым шагом прошел к единственному занятому столику — тому, за которым сидел Вениамин Витальевич, — и нагло сел в кресло напротив, закинув ногу на ногу.
Разглядев его лицо, скрытое в тени под капюшоном, Вениамин Витальевич почувствовал, как у него только что проглоченный кусок перепелки останавливается прямо в глотке и поворачивается поперек.
Это был тот самый недоносок, который сегодня осмелился им, Хромовым, в открытую хамить! Здесь, в этом ресторане, да еще и прямо напротив!
— Кх-х-ха!.. Кх-х-ха!.. — прокаркал Хромов, не в силах справиться с проклятой куропаткой. Схватил бокал с остатками коньяка и опрокинул его в себя. Закусил долькой лимона, и почувствовал, как наконец кусок провалился ниже.
— Это просто ужасно. — спокойным тоном начал недоносок, глядя на Вениамина Витальевича. — Как вообще таких людей земляносит? Пить коньяк ХО залпом, да еще и закусывая лимоном… Такие напитки надо употреблять медленно, маленькими глотками. Согревая бокал в руках, чтобы лучше раскрылся аромат. Закусывать их лучше не стоит, чтобы не смешивать вкусы, но если уж очень хочется, то употреблять лучше горький шоколад, апельсины или хороший, выдержанный, сыр.
Вениамин Витальевич, который только-только проглотил проклятый кусок, закашлялся снова, только на сей раз он подавился собственным возмущением… Да как этот щенок вообще смеет кого-то учить, как следует пить коньяк! У самого еще молоко на губах не обсохло!
— Спокойнее, спокойнее. — издевательски продолжал этот молокосос, с улыбкой глядя на Вениамина Витальевича. — В вашем возрасте опасно так нервничать, удар может хватить… Впрочем, от утренних новостей этого городка может приключиться не только удар, а… Ну, впрочем, поживем-увидим, как говорится.
— Что за новости? — напрягся Вениамин Витальевич, поскольку наглая улыбка мальца уже начинала напрягать. Он наконец прокашлялся и мог говорить более или менее свободно.
— А. — тот безразлично пожал плечами. — Какие-то новости. Мало ли какие новости может принести новый день, не так ли? Все на свете может произойти. Кто-то может проснуться неожиданно богатым, а кто-то наоборот — в одночасье обеднеть наполовину… А то и полностью. Жизнь — штука непредсказуемая.
— Ты на что-то намекаешь, щенок? — сощурился Вениамин Витальевич. Он очень гордился тем, что умел делать такое лицо. Обычно те, кто видел это выражение лица у босса, тут же старались исчезнуть как можно быстрее и не отсвечивать как можно дольше.
— Эк перекосило-то. — ухмыльнулся молокосос, нисколько не впечатлившись. — Как будто уже удар хватил, в самом деле. А что до ответа на вопрос — я ни на что не намекаю. Я вообще зашел чисто пожелать приятного аппетита. Ах да, и еще это оставить. А то мало ли, что с утра выяснится. Как я уже говорил — кто-то просыпается богачом, а кто-то бедняком. Таким бедняком, что, возможно, денег не останется даже на то, чтобы оплатить этот шикарный ужин. В таком случае, мой подарок поможет не сесть в лужу. Ну а теперь — всего хорошего.
И парень встал и вышел за дверь, оставив на столе крошечную картонную коробочку, явно наспех вырезанную из другой коробки, побольше. Вениамин Витальевич с подозрением проводил молокососа взглядом, а потом аккуратно, вилкой, столкнул коробочку на пол.
Не взорвалась. Не загорелась и даже дым никакой не выпустила. Вряд ли ловушка. Рисковать, конечно, не хотелось, но еще меньше почему-то хотелось так и не узнать, что же этот пацан приволок.
Любопытство взяло верх. Вениамин Витальевич нагнулся, подобрал коробочку, и развернул ее.
И к своему удивлению обнаружил, что внутри лежит одинокое перо феникса. Совершенно обычное перо феникса, каких он видел сотни, а то и тысячи за свою жизнь.
И что он хотел этим сказать? Да еще какие-то байки задвигал про бедность…
Так, стоп.
Похолодев от внезапной догадки, Вениамин Витальевич трясущимися пальцами достал из кармана телефон и набрал номер старшего сына. Долго не мог дождаться, когда ему ответят, а когда все же ответили, все лицо старшего Хромова вытянулось. Сначала по горизонтали, потом по вертикали. А потом и по диагонали тоже.