— Ваш организм еще не понимает, как пользоваться новыми силами. — пояснила Мила. — Понадобятся где-то сутки на перестройку.
— Хорошо. — легко согласился я, вставая с ложа и потягиваясь. — Я могу идти?
— А вам… — Мила искоса посмотрела на меня. — Случайно не хочеся чего-нибудь… Не знаю, болеутоляющего? Бодрящего, может быть? Тонизирующего? Как вообще себя чувствуете?
— На удивление прекрасно! — широко улыбнулся я. — Еще увидимся, доктор Мила!
И я пошел вверх по лестнице, не оглядываясь. Потому что я и так знал, какое у нее выражение лица.
Примерно такое же настигло и меня, уже когда я поднялся обратно в лазарет и в кармане завибрировал телефон, снова поймавший сеть. Мне пришло сообщение от Старьевщика, и, открывая его, я уже знал, что там будет написано.
«Бой. Позвоните.»
Глава 26
Ну разумеется.
Само собой.
Когда же еще мне могли прийти новости о надвигающемся бое, если не в момент максимального упадка сил сразу после подъема ранга? Даже странно, что сообщение не пришло еще когда я был в процедурной.
Впрочем, и ладно. Мне же все равно нет особой разницы, при мне мои магические силы или нет. Заклинаниями я все равно не пользуюсь, а что до артефактов — надо еще выяснить, может, на них ограничения не распространяются? Там же нет нужды что-то делать с маной, как-то ее формировать и следить за ней, достаточно просто ее влить в артефакт, и все.
Увы, все оказалось далеко не так радужно. Я вышел от доктора Милы, почесал радостно щурящегося Никса, который снова появился у меня на плече, дошел до спальни и только там, взяв в руки свой телепорт, выяснил, что он не работает.
То есть, артефакт-то работал, с ним ничего не случилось, ну или по крайней мере не должно было случиться. Но вот мои способности к взаимодействию с ним — вот с ними явно что-то не так. Я просто не чувствовал артефакт, и не мог «нащупать» его мановой нитью, даже когда видел его на расстоянии вытянутой руки. Моя мана словно стала какой-то призрачной, словно перешла на другой слой реальности, на котором она даже в теории не могла контрактировать с физическими телами привычного мира. Я видел артефакт, я тянулся к нему своей маной, я даже видел, как нить утыкалась прямо в него… А толку нет. Артефакт просто не отзывался.
И точно так же он не отозвался ледоруб, когда я попытался его призвать через свое кольцо-поводок. А, когда я собственноручно залез в шкаф и достал его, оказалось, что я даже не могу взглянуть на его внутреннее строение, как делал это раньше. Да что там — я не могу даже заставить его удлиниться, превращая в косу!
Вывод был неутешительным — артефакты мне тоже не даются. Какое-то время мне придется забыть о магии вовсе, и вспомнить, как я выживал раньше, когда никакой магии во мне не было в принципе.
Хотя минуточку…
Я взял самый маленький из кристалликов манолита, что у меня были, и коснулся им кольца-поводка. Короткий хлопок — и ледоруб послушно появился в воздухе передо мной, и я едва успел его подхватить, чтобы он не загремел на пол.
Я коснулся кристалликом манолита рукояти ледоруба — и она послушно удлинилась, превращая оружие в косу или, если угодно, клевец.
Что ж, одной проблемой меньше. Как минимум, я не останусь безоружным, если приспичит — просто буду использовать манолит вместо собственной маны. На постоянной основе такой подход использовать — идея такая себе, потому что манолит может разрядиться или даже просто потеряться… Но на один раз — вполне себе идея.
Жаль только, что с телепортом это не работает. Манолит к нему, конечно, можно приложить, только вот это ничего не дает — артефакт его просто игнорирует. И это не говоря уже о том, что для того чтобы приложить манолит, надо уже находиться рядом с телепортом, а это лишает его использование всякого смысла.
Получается, что при мне будет только оружие, ну и Никс, конечно. Не то чтобы много, но лучше, чем ничего. Будь у меня возможность — я бы отложил поход на арену до тех пор, пока моя мана не начнет меня снова слушаться… Но у меня такой возможности нет. Если я сегодня не увижусь со Старшей Сестрой, то весьма вероятно, что я больше не смогу с ней увидеться никогда. Просто не с кем будет видеться.
Поэтому я сунул за пояс пистолет, положил в карман несколько самых маленьких кристаллов манолита, и позвонил Старьевщику.
Спустя полчаса я уже был в Смекалинске, в одном из переулков, координаты которого мне скинул торгаш. В руке я держал свернутые в тугую трубочку деньги номиналом в сто пятьдесят тысяч, а глаза мои неотрывно смотрели на маячащую в другом конце переулка фигуру в надвинутом на самый нос капюшоне и с руками в карманах.