Гаутама пожал плечами.
— Они не могут отменить хабеас корпус. Первая глава, девятый раздел. Я знаю законодательство этой страны.
— А они отменят, вот увидишь. Их ничто не остановит, — произнес Риддл почти с нежностью. Его попытался сдвинуть с дороги какой-то конгрессмен, но в итоге, пытаясь его обойти, наступил Гаутаме на ногу.
Лэнс прислушался к шуму внизу. Кажется, Риддл прав, но беспокоиться все равно не о чем. Сенат такого не пропустит, даже если им за каждым кустом мерещится китайский шпион. И… даже если пропустит, есть ведь еще президент.
Спутница Риддла, Лорел, сдержала зевок. Ей было чудовищно скучно.
— Ты патологоанатом? — спросил у нее Лэнс.
— Ага, — согласилась Лорел и пошевелила пальцами. — Давно не практиковалась. Навыки растеряла. А Джей еще работает, или?..
— Работает. Ты была агентом Эл?
— Нетрудно догадаться, верно? — Тень живой, искренней улыбки мелькнула на ее лице и пропала. — Давай теперь я погадаю, хоть и не смогу так же круто. Ты — частный детектив, последователь знаменитого Шэ Холмса, подавшийся в ЛвЧ потому, что ни один клиент не принимал тебя всерьез. Угадала? Давай-ка выйдем отсюда. Терпеть не могу политиканов.
Лэнс выбрался из переполненного зала вслед за Лорел, но в коридоре людей оказалось не меньше. Почти все они, к несчастью для Лорел, были все теми же политиканами, но она заметно расслабилась, выдохнула.
— Не угадала, — ответил Лэнс. Они подошли к окну; Лорел присела на широкий подоконник, благонравно скрестив руки на коленях.
— Как жаль. Ну что ж, я говорила, что у меня не выйдет так круто. Уф, как же хорошо, когда они не балаболят. — Лорел кивнула в сторону зала. — Хотя никто из них не сравнится с Монахом. Вот уж кто чемпион по балабольству, так это он! Знаешь, парни часто врут, чтобы девушек впечатлить, — извини, конечно, — что работают в Интерполе под прикрытием, или что они на самом деле крутые гангстеры, но это и рядом не сравнится. Нет, правда, Монах милый и возит меня по разным местам, но то он пенициллин изобрел, то подсказывал Микеланджело, как лепить, а то писал вместе с Франклином конституцию. Представить не можешь, как здорово поговорить с нормальным человеком, а ведь раньше мне это не нравилось.
— Ты когда ушла из организации? — спросил Лэнс.
— Когда отправилась путешествовать. В девяносто восьмом. Кстати, что это за год? Почти ничего не изменилось, только у всех планшеты, как в Стар Треке.
— Две тысячи двадцать четвертый.
Лорел хмыкнула.
— Совсем мало прошло. Ой, прости. Это привычка уже, мерить время сотнями лет. — Она наконец улыбнулась по-настоящему. — Так кем ты был все-таки, если не супер-детективом? Психоаналитиком, что ли?
— Агентом ФБР, профайлером. Психиатром. Долго рассказывать, — ответил Лэнс. Информация, которую выдавала Лорел, и то, что говорила раньше Эл, складывалось в интересную и довольно знакомую картину. Что, если у него под рукой оказался представитель того же вида? В таком случае, диссертация по ксенопсихологии обретала реальную плотность.
— Здорово. А твой напарник, он что у Монаха украл?
Лэнс вытаращил глаза. Гаутама? Украл?
— Что, извини? — переспросил он.
— Спер что-то ценное. Не думаю, что картину или статую, наверняка что-то поважнее. Но я так и не поняла, что именно, а если спросить прямо, Монах секретничает, — со вздохом ответила Лорел. — Плохо, что ты не знаешь. Любопытство, если его не удовлетворить, редкая дрянь. Может, спросишь у него сам? Очень хочется разузнать.
Ладно. Гаутама мог лгать, возможно, он действительно украл у этого типа что-нибудь ценное для организации. Технологическую новинку. Или оружие, которое тот мог случайно вручить кому-то неподходящему. Это важно, следить, чтобы инопланетные технологии не попали в чужие руки.
— Ладно, спрошу, если выпадет удобный случай, — ответил Лэнс.
— О! Гляди. Сейчас будет смешно, — сказала Лорел, спрыгнула с подоконника и махнула рукой влево. Там, возле облицованной белым мрамором стены, стоял красный угловатый диван, на котором кто-то сидел с ноутбуком; все бы ничего, но такой диван в этом коридоре был один, и выглядел, если подумать, совсем не в тему посреди классических интерьеров.
К дивану, широко шагая, шел Риддл (или Монах, или папа Легба), за ним — с очень недовольной гримасой на лице — Гаутама.
— Ну и? — спросил Лэнс, но тут Риддл подошел к дивану и постучал сидящего на нем по плечу.
— Прошу прощения, уважаемый, но этот диван нам необходим для одного важного и неотложного дела. Вы не могли бы встать? — спросил он.
Парень, который там сидел (кажется, журналист), от удивления не стал даже спорить и поднялся, держа компьютер на весу. Риддл отодвинул одну из диванных подушек и шагнул внутрь. Прямо в диван.
Парень с грохотом выронил ноут.
— Идем, — сказала Лорел и тронула Лэнса за локоть. — А то охранники опомнятся. Такого они не перенесут.
Гаутама шагнул в диван следующим. Лорел подтолкнула Лэнса, и он неловко, головой вперед полез в отверстие, оказавшееся на деле широким — и вообще нормальной дверью. Лэнс встал, отряхнув колени.
Лорел, появившаяся в следующую секунду, быстро заперла дверь.
Это было просторное помещение, заставленное, на первый взгляд, всяким хламом — сундуками, напольными часами с боем, — но, осмотревшись, Лэнс заметил несколько узнаваемых классических статуй. Копии? В середине комнаты располагался шестигранный пульт с невысоким стеклянным постаментом в центре. Постамент светился, и это выглядело даже красиво.
Риддл подошел к пульту и уверенными, быстрыми движениями повернул несколько тумблеров. Свечение в постаменте колыхнулось вверх, потом вниз, как воск в лава-лампе.
— Нет, нет и еще раз нет! — громко сообщил Риддл.
— По какой причине? Объясни! — потребовал Гаутама. Он скрестил руки на груди и выпрямился. Лэнс давно не видел его настолько злым.
— Ах тебе нужны объяснения, да? Объяснения? — воскликнул Риддл. — Скажи еще, что ты ни о чем не знаешь! Вообще ни о чем! Боже милостивый, ты совершенно не растерял ваших базовых навыков врать как по нотам! Такой отличный план мне испортил! И зачем? Ради личных амбиций, что ли?
— Ого, — пробормотала Лорел. — Пожалуй, я пойду. Драматическое воссоединение двух старых друзей — не мой любимый сюжет в мыльных операх. Разведешь их по углам, если что, мозгоправ?
Она осторожно, боком нырнула в лабиринт часов и статуй, оставив Лэнса наедине с разворачивавшимся скандалом. Надо сказать, совершенно безобразным.
Гаутама с силой щелкнул по браслету часов, выключая голограмму. Щупальца у него торчали дыбом.
— Я не лгу! — рявкнул он. — Это ты… нет, мы неправильно начали, Мортимус. — Он глубоко вздохнул, опуская щупальца, пригладил полы пиджака, пытаясь удержать гнев в узде. — Объясни, почему ты наотрез отказываешься нам помочь. Ты же видел, что они делают. Они вредят сами себе!
Риддл закатил глаза, но ответил спокойно и снисходительно:
— Люди! Они всегда себе вредят, ты же сам знаешь. Ну подумаешь, объявили войну Китаю и Индонезии. Они не станут швыряться бомбами из-за медных месторождений. Еще пара десятков лет — и они эту медь вовсю начнут таскать из пояса астероидов. — Он улыбнулся, и эта новая улыбка совершенно не подходила к его лицу, как будто, собирая его, взяли не тот фрагмент паззла. — Но ты все равно знаешь, кто виноват, просто хочешь, чтобы я пришел и решил за тебя ваши милые проблемы. Нет уж! Господи боже мой, то, что я должен был исправить, я давно исправил! Вакцинация от вируса, защитный экран… ладно, твой защитный экран, — добавил Риддл, когда Гаутама возмущенно поднял руку. — Но к этой мешанине с фрагментами чужих планет я и пальцем не прикоснусь! Потому что это ваша вина, не моя!
Он отвернулся к пульту.
— И это я еще не упоминаю того факта, что ты угнал мою тардис. Украл ее. Предал мое доверие, — сказал Риддл вполголоса, но тут взорвался Гаутама:
— Замолчи! Она умирала! — закричал он. — Это ты ее уничтожил! Я просто спас ее от тебя, таймлорд!