— Спасибо. — Алекс погасил фонарик. Шаги гулко отдавались от стен. Вдалеке коридор обрывался — тонкие светло-голубые линии сплетались кольцами и сходились в одной точке. — Значит, Разлом не задел корабль. Ух ты! Он щадит технику.
— Не всю. Но это бывшая колония Галлифрея. Колонисты позаимствовали некоторые технологии метрополии, хотя и не всегда знали, зачем они. Ее обитатели тогда еще не умели управляться с Разломами, но защищаться от ветров времени могли. И от Пустоты.
— А, ты тоже любишь говорить загадками — Алекс рассмеялся и ускорил шаг. На самом деле ему хотелось увидеть, как выглядит таинственная рубка. Под ногой что-то хрустнуло. Белое, похожее на шейный позвонок. Алекс наклонился посмотреть, но тот рассыпался в пыль.
— Если тебя это раздражает, я могу попробовать объяснить. Что именно ты не понял? — спросил Гаутама и остановился. Коридор закончился, перед ними раскинулась рубка: огромное и чудовищно разгромленное помещение. Пульт, куча кресел, в некоторых лежали хвостатые скелеты. Возле пульта горой валялись шестиугольные плитки со странными… гравировками?
Гаутама подобрал одну, и в его взгляде вспыхнула мрачная решимость. Стоило бы, наверное, испугаться — на этот раз всерьез. Алекс подошел к пульту, к одному из кресел. Оттуда весело щерился клыкастый скелет. Да, конечно, сейчас самое время посмеяться.
— Нет уж, знаешь ли, — сказал он. — Мы с тобой иногда работаем вместе, и всего-то. Иногда болтаем о пустяках. Чем меньше я знаю, тем меньше у тебя соблазна стереть мне память. Техника безопасности.
— Ты умный. Никогда в этом не сомневался, — сказал Гаутама и повертел в руках плитку. Потом обернулся к Алексу: на его лице сияла широкая улыбка. Щупальца едва заметно дрожали. — Но мне все равно придется рассказывать тебе кое-что, так что постараюсь не разболтать лишнего. Помнишь историю первого Торчвуда?
— Лондон? Резня на улицах и захват пришельцами? — Алекс без сожаления стряхнул с кресла остатки скелета, убрал пыль с до сих пор мягкого сиденья и уселся на него верхом, опершись руками о спинку и подперев заинтересованно подбородок. — Ну конечно, помню. Это взаимосвязано?
— Да, — просто ответил Гаутама и сел на соседнее кресло.— Они открывали Разлом. И у них был этот металл. Вот такой. — Он поднял плитку и показал ее Алексу. — При определенной частоте переменного тока он резонирует… можно подобрать комбинацию. Этот внештатный сотрудник, оказывается, гений. Сделал работу, с которой едва справилась огромная организация. Может, ему кто-то помогал? Теперь надо найти его во что бы то ни стало. Или то, что он построил.
Алекс медленно кивнул.
— Открыть Разлом, понимаю. Это важнее, чем ваш безумный план со вторжением?
Гаутама опустил голову. Его костюм, когда-то черный и с претензией на элегантность, выглядел мятой серой тряпкой. Странно, что штанины до сих пор на месте.
— Нет. Я не могу оставить его одного. — Подняв голову, он резко развернулся вместе с креслом и сунул пальцы в дыры на пульте.
— Но если открыть Разлом, — сказал Алекс, — может, все закончится, и не надо будет изображать вторжение?
— Я не могу оставить моего… коллегу одного. Думаю, он уже поднял корабль. Какая ирония. Корабль из галлифрейской колонии — и корабль далеков. Люди все равно не отличат один от другого.
Пол под ними шевельнулся. Алекс ухватился за сиденье.
— Ты можешь оставить меня здесь и отправиться открывать свой Разлом, если объяснишь, как управлять этой штукой, — сказал он.
— Ты с ума сошел.
Алекс и сам думал так же.
— А ты не умеешь делегировать полномочия, — сказал он. — Почему бы тебе не позвонить и не вызвать кого надо, чтобы они сделали это вместо тебя?
Гаутама сердито зыркнул на него. Ну конечно, ему нечего на это возразить.
— Это засекречено от штатных сотрудников, — ответил он в конце концов. — А нам нужно не просто прилететь на место, нам нужно будет выстрелить… а орудия этого корабля не работают. Я проверил. Придется стрелять вручную, как я и говорил.
— Думаешь, я не смогу выстрелить… куда? По Белому дому? Да хоть десять раз, — пробормотал Алекс. Корабль, дрожа, тихо и высоко гудел, почти стонал. Гаутама резко дернул щупальцами.
— Это не обсуждается. Крайчек! — скомандовал он. — Перед тобой несколько отверстий. Ты должен сунуть пальцы в правое и второе слева. Предупреждаю: ты почувствуешь разряд.
Спорить не стоило — не с этим его тоном. Алекс уселся в кресле поудобнее, перебросив лучемет назад, и сделал то, что просил Гаутама.
Ох! Это было ощутимо. Алекс отдернул руки, осмотрел их, но кончики пальцев оказались целы. Зато корабль вздохнул, как живой, задрожал, потом резко наклонился вбок и назад. Из свободных кресел с негромким, глухим стуком посыпались скелеты. Алекса обхватил невесть откуда взявшийся ремень.
— Нижний ряд! Второе слева, третье, шестое, третье справа!
Жмурясь от предчувствия боли, Алекс повиновался. Но второй раз было полегче, а потом, над головой вспыхнули экраны. Небо. Облака. Яркий солнечный свет.
Корабль еще раз встряхнулся, как мокрый пес, выровнялся и полетел. Ремень выпустил Алекса, наконец дав возможность свободно вздохнуть.
Гаутама тоже выбрался из кресла. Он ступал неуверенно, как будто не знал, что делать дальше. Совсем на него не похоже.
— Чтобы поднять корабль, нужны минимум двое, — сказал он.
— А чтобы удерживать его на одном месте, сколько нужно?
— Достаточно и одного, — признался Гаутама.
Алекс улыбнулся. Его переполняла неожиданная решимость.
— Тогда вали отсюда, — сказал он. — Иди открывай Разлом. А я порулю этой штукой. Она мне уже нравится. И постреляю.
Гаутама крепко сжал губы, дернул щупальцами. Еще немного, и Алекс додавит. Убедит его убраться прочь.
Почему-то он не сомневался, что это билет в один конец. И что Гаутаме лучше будет не здесь, а где-нибудь в другом месте, там, где он сможет принести больше пользы. Пусть вызывает свой чудесный корабль, пусть спасает Землю и всю вселенную заодно. Ему идет быть героем. А сам Алекс — ну, как раз ему и стоило бы замарать руки. Все равно грязные, по локоть в крови и дерьме.
— Курс задан на Вашингтон, — медленно проговорил Гаутама. — Управлять полетом сейчас не нужно… когда прибудешь на место, поймешь — загорятся вот эти индикаторы. Эта панель — он указал на дырки перед собой, — регулирует высоту и скорость, твоя — наклон и градус.
Он продолжал говорить. Алекс слушал его вполуха. Голова кружилась, словно он только что выпил еще одну волшебную таблетку Гаутамы. Это будет… красиво. Это просто будет здорово. Атас как круто.
— Откуда я смогу стрелять? — спросил он. Лучемет, болтавшийся за спинкой кресла, начал мешать, и Алекс перекинул его вперед, положил на колени.
Гаутама странно посмотрел на него. Сентиментальный… индюк.
— Вернешься к тому месту, где мы входили. Откроешь люк — там есть слева такое же отверстие в стене, как на панели, — и выстрелишь. Высота около пятисот метров, не промахнешься.
Он помолчал.
— Ты уверен, что хочешь остаться? Я смог бы забрать тебя сразу же после выстрела. Этот корабль сможет выдержать много попаданий, прежде чем упадет.
Отлично. Еще лучше. Правда, не с его счастьем. После того, как в конце прошлого века пришлось доставлять из России в Торчвуд «Объект Один», везения заметно поубавилось. На самом деле, его и вовсе не осталось, так что корабль свалится, не пройдет и пятнадцати минут. Ничего. За пятнадцать минут можно успеть достаточно. Алекс выпрямился, сжимая лучемет в руках.
— Уверен. Вали отсюда. Иди, спасай мир.
Корабль вдруг качнулся и замер — Алекс ощущал это каким-то шестым чувством. Вздрогнул. Вздрогнул еще раз.
— Стреляют, — сказал Гаутама. Он покачал головой, потом вытащил коммуникатор и потыкал в экран. — Хорошо. Но я все равно попробую тебя забрать. Или не я. Все равно.
— Вали, — повторил Алекс. Он не чувствовал себя так замечательно с тех самых пор, как разбил перед Догеттом пузырек с вакциной для Малдера. То же самое ощущение. Власть. Радость. Контроль даже в том, чтобы все испортить.