ТАРДИС, кажется, и правда разряжалась. Ее нежное пение на этот раз звучало хрипло, неровно, прерывисто. Дверь открылась прямо в стене рубки. Гаутама застыл на пороге. Из-за его спины светило белым, и золотым, и настоящим. Такой соблазн туда вернуться. Нет.
— Ну? Чего еще ты ждешь? — выкрикнул Алекс.
— Удачи, — сказал Гаутама. Дверь захлопнулась. ТАРДИС, икнув и слабо застонав, исчезла.
В рубке стало темно, пусто и бессмысленно. Только на панели горели яркие огоньки индикаторов.
Потом Алекс бежал по знакомому уже коридору к выходу. Синие линии сплетались над головой в сложный узор. В ушах шумела кровь. Ага, отверстие возле люка. Пальцы с трудом попали в него, но люк все-таки открылся. Внутрь хлынул свежий, холодный воздух и оглушительный рев моторов.
Мимо корабля, вспарывая телом воздух, промчался истребитель-стелс. И еще один. И еще.
Алекс прицелился и выстрелил. И еще раз. И еще. Один из самолетов, накренившись, бессильно нырнул вниз.
Там, под ногами, расстилался пока еще нетронутый Вашингтон.
========== Уровень В. Кукушата ==========
Планета свалилась на него, как снег на голову. Гигантский зеленовато-сине-белый снежок, который сначала угрожающе нависал над кораблем, потом превратился в огромную стену, и эта стена падала на Тталейва с неотвратимостью маятника.
Он безуспешно попытался выдернуть катер из колодца. Слишком глубоко! Если бы знать, что здесь планета… Но в системе не было таких планет. Или дело в том, что он включил искривляющий двигатель так близко к звезде, что корабль швырнуло невесть куда?
Навигатор бортового компьютера показывал, что система та же. И кто-то врал. Или компьютер, или глаза.
Тталейв сумел вывести катер на более пологую дугу, чтобы не сгореть в плотной, земного типа атмосфере, и теперь стена приближалась не так неотвратимо, да и трясло поменьше. Мимо корабля с неторопливым изяществом проплыл океан, сменился континентом — огромным, в половину планеты. Металлически поблескивала вода в озерах.
Кофе. Если катер разобьется — плакала поставка. Все пропадет, а сейчас, во время войны, любое кофейное зернышко стоило на вес золота. Рассудком Тталейв понимал, что это мелочи, и что главное — выжить, но невозможно было не думать о грузе. Мысли сами сворачивали на эту тему.
А он всего-то решил срезать путь! Вот ведь черт.
Под катером — теперь уже под, стена сменилась горизонтом, — снова проплывал океан. Дотянуть бы до земли! Тталейв как мог корректировал градус, но катер уже с трудом отзывался на команды, как будто что-то глушило бортовой компьютер.
Сердце дрожало, как далекий объект на экране радара. Тталейв отстраненно фиксировал, что происходит: вот мелькнула тонкая полоса пляжа, потом деревья, деревья, деревья…
Земля бросилась под катер, и тут наконец тряхнуло по-настоящему. Но компенсатор, на который Тталейв даже не полагался — новый и неопробованный, — все-таки сработал, его даже не вышибло из кресла. В глазах потемнело от перегрузки. Панель с громким треском погасла.
Он пробирался к люку ползком. Ладони то и дело натыкались на кофейные зерна. Приятный запах, но Тталейва уже тошнило от него. Мутило. Дрянь дело. Компьютер сгорел, и если запасных плат не хватит, придется сидеть тут и ждать, пока кто-то прилетит на сигнал аварийного маяка — и хорошо, если это окажутся люди, а не…
Люк, печально выдохнув, поддался. Тталейв вывалился из него, покатившись по мягкому, остро пахнущему грунту. Взгляд зацепился за что-то яркое, и Тталейв замер, прижавшись к земле.
Дети. Много детей. Около двадцати. Они окружили катер — каждый на небольшом пневмоскутере.
Тталейв вытер мокрое лицо, поднялся на четвереньки, потом рывком встал. Колония. Здесь есть колония! Его спасут. И он сможет продать кофе, не на Амарисе, так здесь.
Дети молча смотрели на него, и у Тталейва по спине вдруг пробежал холодок.
— Каппа! — громко сказала одна из девочек. — Я рассчитала точку его падения точнее всех остальных. И тебя. Я теперь лучший баллистик! Значок!
Она, не сводя глаз с Тталейва, протянула в сторону руку — даже не протянула, требовательно выбросила.
Им же всем лет по двенадцать, догадался Тталейв. Не младше, не старше. Ровесники. И комбинезоны у них были одинакового покроя, хоть и разных цветов. Значки, символы… маленькая победоносная армия детей.
Боги, он же еще до войны видел постановку о чем-то таком… как же она называлась? Королева пчел? Властелин стрекоз?
Другая девочка, насупившись, начала ковырять рукав.
— Рано радуешься! — пробормотала она. — И трех циклов не пройдет, как он снова будет у меня.
— Сначала забери, потом хвастайся, — ответила первая девочка и пошевелила пальцами.
Вторая, подлетев к ней, вложила что-то в раскрытую ладонь.
— Лучший баллистик! — хором выкрикнули остальные и коротко, быстро хлопнули пару раз в ладоши.
— Эй! — вставил Тталейв. — Привет!
Дети так же внезапно замолчали.
— Привет, — ответил кудрявый мальчик. — Ты человек?
О. Непредвиденный вопрос. Хотя да, он ведь может быть кем угодно. Гуманоидная форма ничего не значит.
— Да, я человек, — сказал Тталейв и, поддавшись нежданному порыву, спросил: — А вы?
Они не похожи на талов, нет. Волосы темнее. И лица слишком бледные.
— Его ответ подтверждается, — произнес кто-то из детей, которого Тталейв не мог видеть из-за носа катера. — Сканер фиксирует человеческую анатомию.
— Мы — люди, — уверенно ответила девочка-баллистик.
— Ага, люди.
— Почти люди.
— Есть еще слово на букву «К», которое нельзя называть.
Они засмеялись — хором, словно искусственные, как будто кто-то нажал на общую кнопку управления смехом.
— Какое еще слово? — с трудом ворочая языком, спросил Тталейв.
— Колонисты! — выкрикнул кудрявый мальчик.
Они взлетели, закружились вокруг катера, и Тталейв съежился, не в силах побороть этот дикий, глупый, неуместный страх.
— Он нас боится! — выкрикнул кто-то из детей, Тталейв уже не разбирал их лиц, они складывались в одно размытое, пугающее пятно — и в этом голосе, к его ужасу, было куда больше восторга, чем удивления.
— Стоп!
Дети остановились. Тталейв был готов бежать сквозь джунгли, сломя голову, или ползти обратно в катер — где-то там лежал бластер, а эти чудовищные дети…
— Мы должны выполнить протокол одиннадцать-альфа, — сказала девочка-баллистик.
Какой еще протокол? О, нет. Надо бежать!
— Это на случай вторжения.
— Интервенции!
— Проникновения чужаков.
Тталейв понял, что произнес это вслух, и попятился к катеру. Но тут к нему вплотную подлетел кудрявый мальчик — он улыбался, и совсем не зло. Обычный паренек, каких много. Каждый из них выглядел обычно, как все. Но вместе…
— Не надо бежать. Садись. Мы отвезем тебя к нашим родителям, — сказал мальчик и сдул с носа почти белую спиральную прядь.
— У вас есть родители?
— Конечно, есть, — высокомерно заявила девочка, у которой отобрали значок. — Они тебе помогут.
Осторожно, неуверенно Тталейв забрался на заднее сиденье скутера. Мальчик тут же рванул с места, и его скутер понесся через лес. Рядом летели остальные. Воздух пах прелью и кофейными зернами. Ветер упруго бился в лицо.
Потом из-за деревьев показалась крепость. Серая. Огромная. С высокой башней. Страшная. Она росла из земли, как чудовищное растение. Нет, в самих строениях не было ничего страшного.
Но Тталейв узнал эти очертания с первого взгляда. Не мог не узнать. Столько лет. Столько чертовых лет! Не вязались с крепостью только цветы — или что там росло яркими пятнами у подножья? Все равно!
— Стойте! Стойте! — закричал он, цепляясь за мальчика.
Мысли смешались в кучу. Не нужно было с ними ехать. Он знал, что этим все кончится. Планеты просто так не возникают из ниоткуда.
— Ты чего? — спросил мальчик.