— Что Каан сделал? Отчего… он такой?
Гаутама вздрогнул. Лэнс не надеялся на ответ, даже на лживый или уклончивый, но тот все-таки проговорил, медленно, явно стараясь не выдать больше, чем необходимо:
— Геноцид. Он привел… изменил… уничтожил свой собственный вид.
Лэнс тихо выдохнул. Ветер резко дернул его за полы пиджака, потянул к краю площадки. Господи, он же не сумеет такое исправить. Это слишком серьезная травма… а причина?
— Зачем?
— Они собирались уничтожить вселенную, — едва разжимая губы, ответил Гаутама. — Это не прихоть. Он действовал не из ненависти или желания что-либо разрушить.
Ох. Лэнс протянул руку и взялся за перила — дополнительная точка опоры сейчас не помешает.
— И ты мне не сказал о… таком событии в анамнезе? — тихо спросил он.
— Ты не хотел заниматься психоанализом. Я помнил об этом, и потому… — начал Гаутама, но Лэнс покачал головой, и тот замолчал.
— Как называется его вид? Назывался.
— Далеки, — коротко ответил Гаутама.
Лэнс ни разу о них не слышал. Бессмысленное название. Это даже пугало, хотя в ту минуту страх все равно не мог прорвать свинцовую стену решимости и усталости. Может, он именно потому и не знает о далеках, что те исчезли, как и таймлорды?
— Я никому не скажу о тебе и Каане, — проговорил он. — Можешь меня не нейралить.
— Я не стал бы так поступать с тобой.
— Стал, если бы понадобилось, — ответил Лэнс, — и это нормально. Мы все превращаемся в чудовищ, когда речь заходит о наших близких. Даже если номинально мы от них отказываемся. Он же влюблен в тебя, ты знаешь?
Гаутама растопырил щупальца, но Лэнс уже отвернулся от него и пошагал прочь. Смотровая площадка без людей казалась до странного просторной. Он зашел за угол, прошел до следующего поворота — подальше, — привалился к стене и сполз вниз. Здесь ветер докучал меньше, но зато солнце нещадно било в глаза. Лэнс зажмурился и полез за коммуникатором. Он, конечно, оставил сейчас за собой последнее слово и трусливо сбежал, но все-таки…
Чтобы работать с подобной травмой, нужно знать гораздо больше, и есть только один че… одна личность, которая может помочь с этим.
Выбрав в списке вызовов длинный, ничем не обозначенный межпланетный номер, Лэнс занес палец над экраном. Потом, выдохнув, нажал и опустил голову на сложенные руки.
Ветер нежно свистел, путаясь в высоких перилах и прутьях решетки.
— Очень интересная точка рандеву, надо признать, — произнес знакомый, с южным выговором голос, и Лэнс посмотрел вверх, щурясь от солнца. — Ты все-таки решил бросить это утомительное занятие? Хвалю.
Лэнс медленно покачал головой и встал, придерживаясь рукой за стену.
— Нет. Но мне нужно кое-что узнать. Уверен, вы сможете помочь.
— Вот как? — Риддл улыбнулся шире — точь в точь Мефистофель из современной постановки.
Впрочем, Лэнс ничего не собирался у него подписывать.
— Существовал такой вид — далеки. Я должен изучить о них все, что смогу. Как ксенопсихолог… и не только.
— Существовал? О, наивно считать далеков давно минувшим прошлым, особенно тебе, — рассмеялся Риддл. — Один из них — твой напарник… хотя и наполовину, надо признать.
Видимо, он надеялся на изумление, недоверие, вопросы, но Лэнс просто кивнул, улыбаясь, и Риддл едва заметно поморщился.
— Вы давние друзья, — сказал Лэнс, — и он очень жалеет о размолвке. Не стоит так долго сердиться на него. Он сделал то, что считал правильным, он всегда так делает.
Риддл тихо и на удивление доброжелательно рассмеялся в ответ.
— Я много лет на него не сержусь. Только не говори ему об этом, ради Бога, а то решит, что и дальше можно устраивать всякую ерунду и вмешиваться в мои планы, — сказал он.
— Так вы поможете мне, мистер Риддл?
— Мортон. Или Монах. — Риддл развел руками, и Лэнс вдруг вспомнил, кому подражал Гаутама своим широким жестом. — Конечно…
— Лэнс.
— Конечно, помогу, Лэнс. Хоть это и опасно, стоит тебя предупредить. Изучать психологию далеков — одна из самых сложных и опасных задач во вселенной.
Риддл — отличный манипулятор, но Лэнс видел его попытки за милю. Это забавляло и одновременно вызывало интерес. Сложная задача, так? Опасная? Переключиться в другое русло, устроить себе импровизированный отпуск и возвратиться с багажом новых знаний. Может, и супервизия не понадобится. Он сам с этим разберется.
— Мне нужно будет вернуться сюда, в это же место и время, — сказал Лэнс.
— Безо всяких проблем, мой друг. — Риддл усмехнулся и невпопад добавил после недолгой паузы: — Всегда хотел понять, как у Пятого получалось возиться с такой толпой.
Он снова широко повел рукой. Там, куда он указывал, прямо посреди площадки стоял знакомый уже красный диван, угловатый, по моде шестидесятых. На мгновение Лэнс заколебался — это все показалось ему чудовищной, непродуманной авантюрой, — но потом вспомнил о Гаутаме, Каане и о том художнике из Торчвуда. О Клайде. Который рисовал в самой кризисной ситуации. Рисовал и улыбался.
Спасение в любимом деле. Любовь — это ответ.
И, когда Риддл отодвинул в сторону подушку, Лэнс смело шагнул внутрь.
========== Уровень С. Король лаборатории ==========
— Захватчики разрешили пожарным и медикам прибыть на Даунинг-стрит. После обстрела правительственное здание…
Клайд смотрел в развернутый комм, едва осознавая, что именно говорит усталый, хоть и профессионально сдержанный диктор. Рядом с коммом лежал блокнот: жирные, неуверенные линии, нервные штрихи, схематические фигуры. Корабль. Коридор — по памяти, один из последних набросков. К-9 у пульта. Два человека на полу: один обнимает другого. Если не знать, что с натуры, выглядит, будто Клайд использовал в качестве референсов картину про безумного русского царя.
— Пострадавших при взрыве госпитализировали…
Совершенно бестолковые рисунки. Куда их теперь? Слишком много событий, и с начальной задумкой они не стыковались. Все перемешалось. О чем теперь рисовать? Как вписывать доктора Эдди в сюжет с летающей тарелкой, инопланетным пацифистом и спасающим его психологом? А как вписывать психолога и прочих в сюжет с пугающим доктором Кости?
Доктор же задумчиво ходил вокруг светящегося стола и, словно фишки на сукно, клал и передвигал по его поверхности черные угловатые обломки. Паззл. Сложная игра на одного человека. Его явно не волновали ни вторжение, ни обстрел, ни кадры с места событий.
— Зафиксированы мозаичные замены в Норидже… Наш корреспондент докладывает…
Сюжет не выстраивался никак. Крайчек, которого отправили в Штаты вместе с ЛвЧ — что он там делает сейчас? А что делают монстры с тентаклями? Каан оставил Клайда на острове и убрался вместе с агентом-психологом куда-то дальше.
— Неопознанный летающий объект, вторгшийся в воздушное пространство США, продолжает вести обстрел…
Кости глухо постукивали, касаясь друг друга. Доктор Эдди, судя по всему, снял их все и теперь выкладывал на стол заново. Собирал мозаику. Разочаровался в предыдущем результате. Клайд зевнул: уши начало закладывать, и голова заболела, как будто на остров с моря надвигалась гроза. Синие тяжелые тучи, которые так здорово и трудно рисовать акварелью. Плотный угрожающий фронт, неотвратимо приближающийся к маленькому зеленому клочку суши.
На столе вырисовывался… нет, не скелет. Экзо… это означает панцирь. Не такой, как у крабов. Вообще ни на что не похожий. Доктор Эдди кружил у стола, безошибочно складывая обломки на нужное место.
— Заявление китайских лидеров…
Индонезия капитулировала. Война так и не началась. Япония не стала бросать бомбы, да они с самого начала были против. Не идиоты же — слишком близко от их собственного побережья. Китайские войска оккупировали Джакарту. Можно было бы отключить трансляцию и глянуть в сети, что там сейчас творится, но Клайд не тронул комм. Он взял блокнот.
Найти бы сценариста! Может, попросить Марию? Нет, она только посмеется.