— Если я сотру ее контуры, то ты установишь регулятор парадоксов в его консоль, сделаешь так, чтобы он сумел вытащить из реальности «Дня чуда» капитана Джека Харкнесса, обеспечишь, чтобы тот выжил? — Романа покачала головой. — Ты ведь знаешь, что это будет означать для тебя? Для тебя лично, я имею в виду?
Каан сел ровно, сложив руки на столе, потом наклонился вперед, пристально глядя на голографическую девушку.
— Тебя это не должно волновать, Романадворатрелундар.
— В таком случае, — сказала она, — договорились. И все-таки ориентируйся на чертежи, записанные твоим К-9. Вы, далеки, гораздо лучше используете заемные технологии, чем развиваете свои. Кто может гарантировать, что регулятор твоей разработки будет действовать корректно?
— Ты сама сказала, что я не могу считаться далеком, — парировал Каан. — Обойдешься.
Романа звонко рассмеялась.
— Рада была познакомиться, контроллер времени.
Каан покачал головой.
— Я не контроллер времени. Я всего лишь твой Оби Ван Кеноби, принцесса. Твоя единственная надежда. Не потеряй ее. К-9! Прекращай трансляцию.
— До свида… — начала Романа, но моментально погасла.
Каан поднял голову и пристально, внимательно посмотрел прямо в камеру. Улыбнулся — на этот раз более дружелюбно и весело. А потом поднял руку и приложил два пальца к виску.
Запись закончилась. На мониторе застыл логотип Агентства.
— Занести запись в архив? Под каким грифом? — спросил Форбс. — Уверен, она будет для нас весьма полезной. И надо проверить, кто такой этот Каан, и Романа…
Риддл потянулся одними плечами и встал.
— Нет, Форбс. Никакого архива. Сотрите эту запись. Уничтожьте ее.
Конечно, Акционер имел приоритетное право принимать решения и мог позволить некоторое самоуправство, но так явно нарушать протокол?
— Но… — начал Форбс.
— Никаких «но». Сотрите. И забудьте то, что здесь видели. Это не ваша тайна, и не Агентства. — Риддл широко улыбнулся и добавил: — Она моя, и никто, кроме нас с вами, не должен об этом знать.
Он подошел к пульту и в два быстрых щелчка кнопками удалил копию записи.
— Теперь носитель. Оригинал.
Форбс, вздохнув, извлек кристалл из ячейки и подал Риддлу. Тот бросил его на пол и с хрустом раздавил каблуком.
— Эта грязная тайна, — сказал Риддл с неприятной улыбкой, — принадлежит мне лично, и когда-нибудь я вытащу ее из небытия. Но не сейчас. Не сейчас. А теперь, Форбс, расскажите мне другие, приятные новости. Ведь у вас есть такие, я надеюсь?
И Форбс, подавив вздох облегчения, кивнул.
========== Уровень А. Галактика набекрень ==========
Комментарий к Уровень А. Галактика набекрень
Иллюстрация к главе https://dl.dropboxusercontent.com/s/iaz2vc24i86uqv7/_03.jpg
Солнце, одно из двух, красный карлик, спелым яблоком упало за горизонт, и на небе наконец выступили звезды. Их было немного — нормально для сателлитных галактик, — но зрелище все равно оставалось красивым.
Фиолетовый в свете солнца песок сейчас поголубел и казался светлее воды — иссиня-черной, непроницаемой и блестящей. В ней отражалась лежащая на ребре галактика Млечный путь — отражалась и одновременно тонула, а может, просто пробовала воду, макнув в нее спиральный рукав.
Сек стащил туфли, носки, сбросил пиджак и сел прямо на песок, скрестив ноги. Ночи на этой планете короткие, три часа сорок семь минут, а сутки длятся двадцать. За короткую ночь можно многое успеть, если правильно организовать время. Но зачем, если можно просто сидеть и любоваться тем, что создано природой? Зачем спешить там, где в этом нет необходимости?
— Снова будешь отрицать, что ты романтик? — Джек положил снятую шинель рядом с пиджаком Сека и наклонился, пропуская сквозь пальцы пригоршню песка. — Прожженный, безнадежный романтик.
— Это просто красивый вид. Тебе нравится? — спросил Сек. — В нем нет ничего безнадежного.
Ветер на этой планете пах йодом и солью. От него на языке оставалась горечь. Волны едва слышно шелестели, накатывая на берег. Джек качнул головой, сверкнул в усмешке зубами и сел рядом — спина к спине. Запрокинул голову, щекоча волосами затылок.
— Нравится. Я вообще одобряю твой вкус.
Сек улыбнулся, протянул руку и нашел его пальцы. Сейчас это движение казалось таким естественным, а раньше потребовало бы много усилий — моральных, в основном.
— Ты смотришь в другую сторону. Я хотел показать тебе галактику.
Раньше многое требовало усилий. Сначала — чтобы понять, что такое человеческие чувства и желания. Потом — чтобы уметь отличить одно чувство от другого. Что такое влюбленность? Гормональная вспышка, спровоцированная активностью нейронов. А что такое любовь? Чем она отличается?
Джек сжал пальцы, едва слышно рассмеялся и повернулся, придвигаясь ближе. От такой близости казалось, что по коже течет статическое электричество. Почти как раньше, но совсем иначе.
— Планета-курорт для одного? Твой личный уголок для приведения мыслей в порядок. Да, здесь очень красиво. — Он снова сжал ладонь Сека, помолчал немного и качнул головой. — Мне жаль, что все так сложилось. С Днем чуда. С Эстер.
Сек поморщился, дернул щупальцами. Слова Джека бритвой полоснули по памяти. Душевная боль была почти такой же острой и ощутимой, как и физическая. Он так и не смог выяснить, что именно изменилось в прошлом. Почему все случилось именно так. Когда относительно нормальное прошлое в воспоминаниях для всех сменилось гораздо менее уютным. А сам мир почти не изменился. Конечно, временная линия стремится к равновесию. Очень трудно изменить что-то абсолютно кардинально.
Песок постепенно остывал. Галактика медленно, но неотвратимо погружалась в воду. Без брызг, как опытный ныряльщик. Она ведь делала это сотни миллионов лет, опыт дает много преимуществ. Сек снова дернул щупальцами. От спины Джека по телу струилось тепло. Люди устроены так, чтобы выживать не поодиночке. И это тоже многовековой опыт. Генетическая память вида.
Джек прервал молчание.
— Как ты ее нашел? Эту планету? Наугад бил молотком по консоли, как Доктор?
А теперь Джек наверняка ждет возмущения и протестов. Сек улыбнулся, повернув голову так, чтобы Джек не мог заметить улыбки.
— Я бы ни за что не стал так обращаться с ТАРДИС, — ответил он, стараясь говорить строго. — Нет. Это была рутинная остановка… — Он не удержался и негромко рассмеялся. — Когда я впервые полетел на ней, она не подчинялась командам. Просто носилась по вселенной без разбора. Однажды она высадила меня здесь и отказалась запускаться. Я провел на этой планете несколько суток, прежде чем ТАРДИС… пошла на уступки.
— Ну конечно, — Джек тоже рассмеялся, встал на ноги, разуваясь. Рубашку он тоже снял, а потом опустился на песок перед Секом, наклонил голову, разглядывая его лицо. — Твоя ТАРДИС так же романтична, как и ты. И прагматична. Решила, что тебе нужен отдых?
Сек мимовольно улыбнулся, разглядывая Джека. Его ни о чем не приходилось просить, разве что удовольствия ради. Он как будто знал, что нужно сделать в следующий момент, и в этом не было никакого желания угодить. Сейчас он лежал на песке, подперев голову локтем, и улыбался. Наверное, отлично понимал, что выглядит сейчас красиво и привлекательно, совершенно этого не стеснялся. Наоборот, использовал. Но и наслаждался этим тоже. Смешно предполагать, что Джек, с его-то многолетним опытом и знаниями, не станет задумываться о том, что делает, но и это казалось привлекательным.
— Тогда она считала, что я ей только мешаю, — ответил Сек. — Хотя и не относилась ко мне враждебно. Просто не принимала во внимание. Как дельфин, который тащит тонущего в открытое море, но не дает окончательно уйти под воду.
— Ничего, — Джек улыбнулся, сгреб свободной рукой пригоршню песка и пошевелил пальцами. Песок, сухой и будто слегка наэлектризованный, мягкими струйками стекал с его ладони. — Ты умеешь заводить друзей. Если бы я не знал, никогда бы не поверил, что ты прежний стал тобой нынешним. Даже ТАРДИС не видит в тебе далека.