Запретная любовь
Стены особняка Савинских на Горьковской содрогались от порывов ночного ливня, бушевавшего на улицах ночной Москвы в это июльское ненастье 1930 года. Резкие вспышки молний на мгновение озаряли роскошную спальню на втором этаже, где 20-летняя Анна Петровна металась на огромной кровати с балдахином, обитым бордовым шёлком. Её хрупкое тело, скованное судорогами приближающихся родов, было одето лишь в тончайшую кружевную сорочку цвета слоновой кости. Тёмные локоны взмокли и прилипли к измученному лбу, карие глаза полны слёз боли и ужаса перед неизвестностью. Рядом беспрестанно суетилась пожилая домработница Надежда в поношенном белом переднике поверх простого серого платья. Её полное, изборождённое морщинами лицо выражало сосредоточенность и волнение. У изножия кровати, ломая тонкие руки в приступе истерики, металась мать Ани - 50-летняя Елена Сергеевна, элегантная дама высшего света в дорогом шёлковом платье изумрудного цвета. Её всегда безупречная причёска растрепалась, обнажив седые пряди, а по нарумяненным щекам катились слёзы.Анна кричала от накатывающих волнами мучений, сводящих с ума. Её хрупкое тело выгибалось дугой на шелковых простынях.- Господи, помоги мне! Я не могу больше терпеть эти муки! - взмолилась Анна. - Рожай его, доченька, рожай! Тужься из последних сил, тужься, чтобы ребенок поскорее родился! - отчаянно взывала Елена со слезами на глазах.- Елена Сергеевна, крови слишком много. Лучше позвать доктора на помощь! - тревожно предостерегла домработница Надежда.- Никто не должен об этом знать! Тужься, тужься дальше! - резко оборвала Елена. - Умничка, головка уже видна! Он почти родился! - радостно ахнула Надежда. (Раздается крик младенца) - Это мальчик! Крепкий здоровый сын! - умиленно провозгласила Надежда, держа на руках ребенка.- Мой внук! Я пойду его помою, чтобы он был чист. - прослезилась от счастья Елена.Прошло два часа после родов. - И что теперь будет с этим малышом, доченька? Я хочу его вырастить! - жалобно попросила Елена.- Это мой сын, мама! Я уже придумала ему имя Илья - радостно ответила Анна.- Отец никогда не примет незаконнорожденного в нашу семью. Что делать, дочка? Как быть? - в отчаянии запричитала Елена.В спальню Анны вошёл высокий мужчина лет пятидесяти в строгом тёмном костюме с иголочки и безупречно белой сорочке. Его седеющие виски и короткая аккуратная стрижка подчёркивали военную выправку. Суровые черты лица с глубокими морщинами и цепким взглядом тёмных глаз выражали сдержанную властность. Это был Сергей Петрович , генерал и влиятельный чиновник. Увидев младенца на руках у дочери, Сергей Петрович нахмурил седые брови и смотрит на ребенка с недоумением:- Значит вот как! Прятала беременный живот под одеждой? Что с тобой случилось, дочь? Как ты могла нас обманывать? - Сергей Петрович сурово сдвинул брови.- Прости меня, папа! Я боялась твоего гнева. - взмолилась Анна, заламывая руки.- Предательство не знает прощения! Так же как и опозоренная дочь. Скажи немедленно - кто отец ребенка? Кто посмел опозорить нашу семью? - потребовал Сергей Петрович, топнув ногой и сжав кулаки.- Он был не отсюда. Убежал, когда узнал о моей беременности. Я ничего о нем не знаю! Меня волнует только сын. - всхлипывая проговорила Анна. - Хорошо. Завтра же мы покидаем имение и возвращаемся в Санкт-Петербург. Ребенка отдадим в дом ребенка. - решительно заявил Сергей Петрович, выпрямившись во весь рост. - Папа, позволь мне остаться с сыном! Я скажу, что вдова... Пожалуйста! - умоляюще простонала Анна, бросившись к отцу на колени.- Судьба ребенка предрешена! - непреклонно ответил Сергей Петрович, отворачиваясь.Сергей Петрович вызвал в комнату садовника - плотного мужчину лет сорока в заношенной робе и резиновых сапогах. Его загорелое, испещрённое морщинами лицо обрамляли длинные сальные волосы. - Послушай, если кто-нибудь узнает о произошедшем, ты за это дорого заплатишь! – пригрозил Сергей Петрович, тыча в садовника пальцем. - Сергей Петрович может мне доверять! – почтительно закивал тот.- Отлично. Заберёшь ребёнка,а дальше – сам решишь, что с ним делать.Садовник замялся: - Н-ну... и что же мне с ним сделать-то?Сергей Петрович холодно бросил: - Мне всё равно. Лучше утопи в реке. Пока Сергей Петрович обсуждал детали с садовником в другой комнате, Анна тихо позвала мать:- Мама, помнишь омулет, который тебе подарила бабушка? Давай положим его в одежду малыша. Это будет знак, по которому я смогу узнать сына, если мы когда-нибудь встретимся.Елена Сергеевна заплакала, но кивнула в знак согласия. Она достала из шкатулки на туалетном столике драгоценный медальон на золотой цепочке и аккуратно спрятала его в складках пеленок младенца. - Прощай, мой маленький Илья, - прошептала Анна, целуя сына в лобик. Я очень тебя люблю. Этот медальон поможет нам встретиться снова. Я в это верю.Малыш посмотрел на мать большими голубыми глазами и тихонько засопел. Анна прижала его к груди в последнем объятии перед неизвестностью, которая ждала впереди.Сергей Петрович решительно направился к дочери, чтобы забрать ребенка.- Нет, отец, пожалуйста, я тебя умоляю, отдай моего сына порядочную семью, чтобы они его вырастили, пожалуйста. Пожалуйста, отец- закричала Анна, прижимая сына к груди.Но Сергей Петрович бесцеремонно вырвал младенца из её рук. Малыш заплакал.- Тише, Анна, не надо истерик, - рявкнул отец. - Я отдам его садовнику. А ты поедешь завтра со мной в Петербург, и мы забудем об этом позоре.- Нет, папа, я не брошу своего сына! - зарыдала Анна.Но Сергей Петрович уже вышел из комнаты, унося ребенка. За ним последовал садовник.Анна бросилась было вдогонку, но мать удержала её.- Пусти меня, я должна спасти сына!- вырывалась Анна из рук матери. Но Елена Сергеевна лишь тихо плакала, не в силах противостоять воле мужа.Вскоре раздался шум мотора - это садовник уехал вместе с домработницей Еленой и ребенком в неизвестном направлении.Анна рухнула на кровать, заливаясь горькими слезами отчаяния: