Она смотрела на Яна так, как будто через минуту он должен был исчезнуть. Ночью она ни на минуту не сомкнула глаз и поэтому выглядела хуже, чем обычно. Только теперь он понял, что с тех пор, как они поженились, она очень изменилась.
— Не могу же я все время сидеть дома, как в тюрьме. Я должен здесь умереть? Как мы в конце концов будем дальше жить? Не сходи с ума, Дорота.
— Неужели ты до сих пор еще ничего не понял? Я тебе не верю! Не верю, что тебе не страшно. Ты же сам говорил, что крысы неспроста разбегаются по городу. Нам уже не поможет никакая милиция и никакое расследование. Они ни в чем не смогут обвинить его. Нет, он дьявольски хитер и осторожен.
— Ты всерьез думаешь, что он хотел, чтобы они напали на нас? Чтобы эта крыса меня…
— Я уверена в этом. К счастью, до сих пор нам удавалось скрываться от него. Целый месяц он не имел ни малейшего представления о том, где мы находились. Наконец ему удалось узнать это. Я не знаю, каким образом. Может быть, он случайно увидел тебя или меня. Подумай, ведь нас от него отделяют всего две улицы.
Она прижалась к нему. Ян вдруг подумал, что это все в конце концов могло быть простой случайностью, обычным совпадением.
— Не слишком ли много значения ты придаешь этим игрушкам? — спросил он, принужденно улыбаясь. — Прежде всего Глазура должен был покушаться на тебя. Но ты приносила крыс, и с тобой ничего не случалось.
— Ты не должен выходить из дома. Кто знает, не поджидает ли тебя за дверью еще одна крыса. Я п> мню один из его опытов. Хорошо помню. Он вел себя очень странно. Нет-нет, — добавила она, увидев недоверие в глазах Яна. — Это было еще перед нашим знакомством. Он показал мне крысу, которую сконструировал для развлечения, и приказал ей: «Убей!» Крыса бросилась на большую тряпичную куклу — я не знаю, откуда она появилась у него, — и тогда он закричал: «Стоп!»
— Не может быть, чтобы он избрал именно такой способ.
— Он способен на все. Он не остановится перед опасностью.
— Сколько времени может жить, я хотел сказать, действовать, такой зверек? — спросил Ян.
— Грудзинский говорил мне, что около четырех дней. Потом нужно менять источник питания. Ты не должен никуда выходить эти четыре дня.
— Ты виделась с Грудзинским? — он подскочил к ней. — Ты смогла, ты осмелилась сходить к нему!..
— Кроме него, больше никто не разберется в этом деле. Я отдала ему одну крысу для исследования.
— Ты ему все рассказала? И что, Грудзинский согласился?
— Но ведь теперь он для меня совершенно чужой человек.
— Чужой? И этот чужой без колебаний согласился исследовать крысу по просьбе незнакомой женщины!
— Я должна была спасать тебя.
Ян попытался взять себя в руки. Он убеждал себя в нелепости своих подозрений. Что ж, он пересидит четыре дня дома.
— А что будет после четырех дней? Он наделает новых крыс.
Она устало опустилась на стул.
— Я думаю, я все время думаю об этом.
Наступал вечер. Внизу зажегся свет. Дорота ждала, пока Ян задвинет шторы. Она боялась включать свет. Ей казалось, что за ними постоянно кто-то следит. Наверняка профессору уже давно известно, где они живут. В любую минуту он может преодолеть несколько сот метров и подложить еще одну крысу. Подложить, как подкладывают бомбу.
— Если кто-то постучит в дверь, не открывай, помни, — продолжала свое Дорота.
Его раздражало то, что, ограничивая ему свободу действий, она сама продолжала пользоваться ею, ходить туда, куда никогда не должна ходить. Он освободился из ее объятий.
— Хорошо-хорошо, позволь хотя бы пройти в кабинет и немного поработать.
Кабинетом они называли его комнату с небольшим столом, за которым в течение нескольких лет он тщетно пытался написать свою работу.
— Тебе это необходимо? — Она не хотела отпускать его.
— Необходимо, — резко ответил он. — Я должен, черт побери! А тебе не мешало бы выспаться. Ты ужасно выглядишь.
Когда через два часа Ян, стараясь не шуметь, забрался на кровать, он заметил, что Дорота лежит с открытыми глазами.
До сих пор ничего необычного не произошло. На подозрениях истеричной Дороты нельзя было строить обвинение. Отправленная на всякий случай в Институт промышленных роботов крыса была тщательно исследована. Поручик Берда сам зашел за результатами.
Секретарша попросила его немного подождать. С письмом, дающим разрешение на получение результатов исследования, она вышла в коридор. Институт был большим и, казалось, весь состоял из бесчисленных коридоров. Шаги секретарши еще долго отдавались гулким эхом. Прошло больше десяти минут, прежде чем она появилась в сопровождении какого-то щуплого седого мужчины.