Уведомляю читателя и о том, что хотя мои максимы не вытекают одна из другой, в числе их немало таких, которые могут показаться темными, если их выдернуть из контекста или книги в целом. В данном издании они расположены иначе, нежели в первом. Из него изъято более двухсот максим, иные прояснены или расширены, а некоторые — правда, очень немногие — добавлены.
Легче сказать новое слово, чем примирить меж собой слова, уже сказанные.
Наш разум скорее проницателен, нежели последователен, и охватывает больше, чем в силах постичь.
Если мысль нельзя выразить простыми словами, значит, она ничтожна и надо ее отбросить.
Ясность — вот лучшее украшение истинно глубокой мысли.
Где темен стиль, там царствует заблуждение.
Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет.
Как сильно заблуждаются подчас писатели, полагая, будто им удалось изобразить свой предмет так, как они его видят и чувствуют!
Мы были бы куда менее строги к мыслям автора, если бы сами мыслили так же, как он.
Иная мысль кажется нам подлинным открытием, но стоит вникнуть в нее, и мы понимаем, что она не новей, чем дважды два — четыре.
Мы редко вдумываемся в чужую мысль; поэтому когда нам самим приходит такая же, мы без труда убеждаем себя, что она совершенно самобытна — столько в ней тонкостей и оттенков, которых мы не заметили в изложении ее автора.
Много говорят лишь о тех мыслях и книгах, которые интересны многим.
Неизменная скупость в похвалах — верный признак посредственного ума.
Слишком быстрый успех почти всегда преходящ: он — детище случая, а не таланта. Плоды размышления и труда не бывают скороспелыми.
Надежда одушевляет мудреца, но ослепляет человека самонадеянного и беспечного: он слишком доверчиво полагается на обещания.
Сколько раз все мы обманывались и в наших опасениях, и в наших надеждах — даже самых законных!
Пылкое честолюбие с самой юности изгоняет из нашей жизни всякую радость: оно хочет править единовластно.
Успех одаряет очень многим, только не друзьями.
Порою цепь долгих успехов обрывается в одно мгновение, словно летние знойные дни: налетает гроза, и разом холодает.
Лучшая опора в несчастье не разум, а мужество.
Ни мудрость, ни свобода не совместны со слабостью.
Война — и та приносит меньше вреда, чем рабство.
Рабство унижает человека до того, что он начинает любить свои оковы.
Благоденствие дурного правителя — бедствие для народа.
Разуму не дано исправить то, что по самой своей природе несовершенно.
Прежде чем ополчаться на зло, взвесьте, способны ли вы устранить причины, его породившие.
Неистребимо зло, которое коренится в законах природы.
Мы не вправе делать несчастными тех, кого бессильны исправить.
Нельзя быть справедливым, не будучи человечным.
Иные писатели прилагают к нравственности ту же мерку, с какою мы подходим к зодчеству наших дней: здание прежде всего должно быть удобным.
Одно дело смягчать правила добродетели во имя ее торжества, другое — уравнивать ее с пороком ради того чтобы свести на нет.
Все наши заблуждения и разногласия в вопросах нравственных нередко объясняются тем, что мы считаем человека либо воплощением добродетели, либо воплощением порока.
Нет, пожалуй, ни одной истины, которая не толкнула бы ложно направленный ум на путь заблуждения.
Правила нравственности, как и люди, меняются с каждым поколением: они подсказаны то добродетелью, то пороком.
Мы не понимаем, сколь притягательны сильные страсти. Нам жаль людей, живущих в вечной тревоге, а они презирают нас за то, что мы не знаем тревог.
Мы не любим, когда нас жалеют за совершенные нами ошибки.
Грозы юности всегда чередуются с погожими днями.
Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.
Женщины и молодые люди умеют ценить лишь тех, к кому питают склонность.