Последовал всеобщий поклон, и я застыла, недоумевая, к чему такая помпезность. Слишком… слишком. Такое бывает только при коронации. Я подняла глаза и непонимающе посмотрела на отца и бабку. Но если на лице Александра читалась усталость и почти безысходность, которая словно разбавлялась мыслями «все к лучшему», то Надин явно ждала чего-то очень для себя интересного. Вот только «интересное» для этой пожилой дамы еще не значило «хорошо» для меня.
Снова заговорил Император:
— Сегодня знаменательный день, господа… — Правитель совсем неподобающе хмыкнул. — Я отрекаюсь от престола и представляю свою наследницу. А также оглашаю свою волю. — Раздался сдавленный ропот удивления, но большего придворные себе не позволили, выжидательно глядя на Императора. Пока еще Императора. — Своей волей я отдаю руку Александры вир Толлиман, наследницы Империи, Евграну Пламенеющему.
А вот теперь все мы дружно не сдержались. Я ахнула и потрясенно округлила глаза, сзади сдавленно зашипел и выругался кто-то из Хранителей. Весьма неприлично, но мне сейчас было не до этого.
Последняя воля отрекающегося от престола Императора священна. Я не могу ее не выполнить. Порывисто повернулась к одетому в белоснежный костюм Пламенеющему, чьи медные волосы расплескались, опять напомнив мне кровь на снегу. А глаза… Торжество! Это все ты! Ты, Пламенеющий!
Но Император еще не закончил:
— Наследнику Алого Клана после свадьбы будет дарован титул консорта. Неправящего.
Я повернулась к отцу и заметила, как гневно смотрит на царственного любовника его красноволосая фаворитка. Видимо, не это предусматривалось интриганами Алого Клана.
Но Рыж был спокоен, как будто все шло по плану. И Надин разделяла его торжество, потому что даже не скрывала улыбки.
— Мы против, — резко прозвучало из группы Хранителей. И я даже знала от кого.
— Не имеете права, — ухмыльнулся отец, с неприязнью рассматривая так и не покорившиеся ему раньше воплощения Стихий. — Ваши покровители в свое время дали императорам последнюю волю, которую нельзя опровергнуть, если она не вредит интересам государства. А конкретно этот брак ему пойдет только на пользу.
Тут по залу прокатился порыв горячего ветра с огненными искрами, отчего некоторые дамы истошно завизжали. В центре тронного закрутился пламенный вихрь, и спустя несколько секунд на мрамор плит ступила обнаженная женщина. Представлять ее не требовалось. Все, кроме членов императорской семьи и Хранителей, преклонили колени.
— Приветствую Огненную Деву! — Император спустился с трона и почтительно поклонился.
— Здравствуйте, — иронично улыбнулась гостья. — Как вижу, у вас тут весело! И да, я подтверждаю слова правителя. Стихии связи миров не усматривают ничего, что могло бы помешать этому браку. — Она хмыкнула и хитро покосилась на меня. — Тем более что для него есть все предпосылки, не так ли, Александра?
Я стиснула зубы и опустила глаза, чтобы не показать сверкнувшего в них гнева. В ее словах не было ничего плохого, но так обнажать мои чувства перед всем двором! Хотя… Я же собиралась поставить точку в своих терзаниях, выкинуть, наконец, из головы блондина, который никак не дает себя забыть? И вот она, идеальная возможность, которую предоставила сама судьба. Рыж любит меня, я в его руках таю. Да что там «в руках», просто в его присутствии меня окутывает таким теплом, равных которому я никогда не чувствовала. Да, Лир заставляет меня пылать огнем, но уже через несколько секунд так вымораживает, что мне потом стоит больших усилий вернуть чувствительность.
Так что… все к лучшему! Тем более у меня нет шанса отказаться.
Совладав с чувствами, я подняла взгляд на Огненную и спокойно проговорила:
— Я не имею ничего против этого брака.
Да, вот так. Отсекаем, ведь надо же это когда-то решить, сколько может длиться агония?! Все к лучшему. Все к лучшему.
— Вот и замечательно, — рассмеялась Великая, крутанулась, и на ее теле появилось откровенное платье из искр, а волосы взметнулись и опали, уже заплетенные в сотни тоненьких косичек. — Я засвидетельствую помолвку.
— Буду благодарен покровительнице, — прозвучал голос Ева, и в тишине зала я услышала его шаги, но смотреть пока отказывалась категорически. Он остановился буквально в шаге от меня, так недопустимо близко, что носа коснулся аромат солнца, моря и соли, та неповторимая, прочувствованная до мельчайшего оттенка смесь, которая всегда заставляла мое сердце биться чаще. Рыжая осень.
Я заставила себя посмотреть в серьезные зеленые глаза самого теплого на свете мужчины, в которых тем не менее была тревога. Он не стал ничего спрашивать, взглянул на мои босые ноги и медленно опустился на колени, прижав ладонь к полу, который стал постепенно нагреваться. Я же смотрела на него, на то, как искрится свет в его волосах, рассыпанных по белому шелку роскошного камзола, на стиснутую в кулак вторую руку и понимала: этот жест несет в себе не только прямую цель, но и иную… Сейчас он показывает, что примет любое мое решение. Любое. И поддержит его. Сведет на нет последствия своих же действий.