Но вообще даже 25 рублей — это очень и очень прилично. Я уже успел скорректировать немного свои представления о местных ценах. Так что сейчас на кону стояла почти месячная зарплата очень квалифицированного фабричного рабочего. Вернее, вначале стояла, нынче благодаря пьяным выкрикам присутствующих, в призовой кубышке стало гораздо больше. И ведь только что голые по полкам в парилке сидели — откуда они деньги достали?
— Семён Семёнович, вы участвуете? — около меня стоял с миской в руках слегка покачивающийся поручик Северский.
— Извините, но я отказываюсь.
— Но позвольте! Как так?
Кажется, он немного переборщил с громкостью, поэтому что вокруг моментально разлилась густая тишина. Даже дядька Макарий, доставивший очередную бутыль с самогоном, замер, не завершив шаг.
— Вы что же, против усиления могущества государства Российского?
Ничего себе, куда кривая пьяного базара вывезла. Я-то сначала хотел просто напомнить присутствующим о своём статусе бывшего погорельца, с капиталом, не дотягивающим даже до полноценного рубля. А тут нате: ещё маленько и меня не отходя от кассы четвертуют как хулителя родины. И даже обмывать не будут, ибо и так уже чистый.
— Ни в коем случае! Просто считаю неэтичным принимать участие в финансировании состязания, которое намерен выиграть.
— Да как вы посмели… Выиграть?
Буквально чувствуя царапающие меня взгляды, с показной невозмутимостью я поднял наполненную самогоном рюмку, глянул сквозь неё на огонь керосиновой лампы и, коротко выдохнув, одним махом опустошил. Помотав головой «хорошо пошла», тут же занюхал подвернувшимся куском хлеба.
— Что? Как? Но откуда?
Проигнорировав град вопросов, я дотянулся до тарелок и соорудил себе бутерброд из куска сала и половинки картошки. А что? Самое оно после самогона…
— Семён Семёнович, мы тут конечно уже немного посидели… — Наумов протрезвевшим взглядом обвёл стол — но уверяю вас, еще не поздно отказаться от своих слов.
— Господа, признаюсь вам как на духу, я был готов и раньше продемонстрировать вам все доказательства, но вы так глубоко погрузились в спор, что отвлечь вас не было никакой возможности. А теперь… — я в показном сожалении развёл руками.
— Да чёрт с ними, с деньгами! Вы в самом деле можете создать конструкцию по условиям уважаемого Петра Акакиевича? — окрылённый надеждой Наумов прямо-таки боялся поверить своему счастью.
Я твёрдо кивнул. Не знаю, кто по должности этот Петр Акакиевич, но он был против моего начальства. А своих надо поддерживать, хоть они и немного замшелые. Вон, эмансипированных женщин пороть собрались… Глупые! Их сначала гладить надо, а потом… Кхм, в общем, глядишь, так потихонечку и удастся семена равноправия посадить на чёрствых полях их душ.
— Что вам потребно для этого?
Я повторил процедуру с рюмкой самогона. Хотя чего я думаю? Раньше сделаю — быстрее деньги получу
— Там у вас остались ещё листы бумаги? Позвольте один?
Сграбастав требуемое, я немного прикинул и в несколько движений сложил известный всем мальчишкам времён моей молодости бумажный самолётик. Аккуратно проведя пальцами по сгибам бумаги, я перехватил конструкцию за середину и, зачем-то дунув в хвост, плавным движением руки запустил его в полёт.
Моя бумажная птица взмыла над столом и, свалившись на крыло, рванула в угол предбанника по пологой дуге. Лёгкий стук самолётика об бревенчатые стены тут же сменился грохотом отодвигаемых лавок и шлёпаньем босых ног по полу. Бильярдный звук столкнувшихся голов стал закономерным завершением голожопого марш-броска по предбаннику.
— Там, если уголки на крыльях немного подогнуть, то можно внести корректировку в траекторию полёта — я обратился к торчащим филейным частям.
Взглянув на меня каким-то безумным взглядом, капитан дрожащей рукой чуть-чуть подогнул краешек крыла и немного дёрганным движением отправил самолётик во второй полёт. На этот раз бумажный боинг закрутился винтом, но, сохранив прямолинейную траекторию, гулко стукнулся об входную дверь.
— Макарка! Ты где? Одежду давай! Душа простора требует!
Вот что значит офицер, хоть и конвойный. Сразу сообразил, что летательная техника не терпит малых расстояний. Тем временем отошедший от первоначального шока коллектив алкоголиков уже сгрудился вокруг меня и потребовал повторить конструкцию по числу присутствующих здесь лиц.
Успокоив их, я принялся клепать первую в мире авиационную дивизию бумажных самолётиков. Или это полк по численности? В общем-то, всё равно: аккуратно проговаривая последовательность действий для уже накинувших одежду, я складывал самолётик за самолётиком. Где-то ближе к концу страждущих меня прошиб холодный пот: а что отвечать, когда спросят, откуда я знаю эту конструкцию? Студент, мать меня за ногу!