ИЗ ДОСТОЕВСКОГО
("Сон смешного человека")
1.
"У них не было веры, зато было твердое знание, что когда восполнится их земная радость до пределов природы земной, тогда наступит для них, и для живущих и для умерших, еще большее расширение соприкосновения с Целым вселенной."
Вера может быть более или менее сильной, то есть допускает разную степень сомнения. Знание - нечто очевидное. Духовный рост всегда знаменуется повышением несомненности предмета веры (переходом веры относительно него в знание). Под радостью единственно правильно разуметь внутреннюю чистоту. Любая другая радость иллюзорна. Однако, природа, подобно человеку, обрести совершенство не в состоянии. Всякая отдельная дочеловеческая ее форма всегда несовершенна, полная же совокупность форм (будучи реализацией абсолютного божественного разума) изначально и всегда совершенна. Низшей природе доступна только удовлетворенность причастности. Радость совершенства она с человеком никогда не разделит. Расширение соприкосновения с Целым вселенной - очищение и приближение к освобождению. Но если наступит оно для живущих и для умерших, да еще когда что-то произойдет в природе, значит освобождение - процесс во-первых коллективный, во-вторых привязанный к внешним событиям. Следовательно, соединение каждого с Целым зависит от вещей посторонних, влияние на которые индивидуальной разумной воли отсутствует, будь то непредсказуемые желания и мировоззрения людей или неуправляемые стихии мира. Такой подход вынуждает искать источник свободы и радости не в глубине собственного сознания, а в круговороте земных явлений. Это неизбежно приводит к отысканию его в грубых физических наслаждениях. Истинное совершенствование - сугубо мое, роль в нем других - пассивна. Можно трудиться сообща, помогать друг другу, но при этом один поставленную цель достигнет, другой - нет, и никто, кроме него, в этом будет не виноват. Из двух человек, живших в полностью одинаковых условиях, часто один поднимался до святого, другой падал до беса. Ничей духовный облик и никакие природные процессы не сдерживают меня в совершенствовании и не предохраняют от краха. Все определяет сделанный мной выбор. В соответствии с ним я использую любые обстоятельства в качестве ступеней вверх или вниз. Вовне - лишь материал, из которого я могу создать прекрасное произведение искусства или орудие убийства.
2.
""Сознание жизни - выше жизни. ...знание законов счастья - выше счастья". Вот что говорили они, и после слов таких каждый возлюбил себя больше всех, ...стал столь ревнив к своей личности, что изо всех сил старался лишь унизить и умалить ее в других".
Сознание жизни есть понимание ее смысла. В человеческой природе - ценить жизнь не саму по себе (слишком высоки способности сознания), а лишь постольку, поскольку она устремлена к внежизненной и главенствующей цели. Всякий бессмысленный шаг противен высшему человеческому достоинству. Оно требует, чтобы сознание жизни было выше жизни. Аналогично, счастье человека - не изначально (подобно животным) принудительно данное, а достигнутое, то есть полученное в результате познания законов счастья и последующей реализации этого знания. Однако, процесс утверждения достоинства жестко увязан на мировоззренческую проблему. В зависимости от правильного или неправильного решения вопроса о смысле жизни человек растит и укрепляет в себе соответственно достоинство или гордыню. Последняя есть первое, замкнувшееся в земную жизнь. Поэтому, когда личность отождествляется с формами (не мыслится чистым, ничем не ограниченным сознанием), уважать себя иначе, как через унижение других, невозможно. Для истинного достоинства мирское существование - инструмент. Оно обретается посредством него, но не в нем.
"Стали появляться люди, которые начали придумывать: как бы всем вновь так соединиться, чтобы каждому, не переставая любить себя больше всех, в то же время не мешать никому другому, и жить таким образом всем вместе как бы и в согласном обществе."
Справедливо отвергая идею внешнего соединения людей при их внутреннем несовершенстве, создания согласного общества, игнорирующего грех в душе каждого, Достоевский тем не менее сохраняет веру в совершенное общество на земле, даже ставит его окончательной целью, требуя лишь для этого достижения достаточного уровня чистоты: "люби других как себя, вот что главное, и это все, больше ровно ничего не надо: тотчас найдешь как устроиться." Степень духовности, необходимая для благополучного общежития этап, а не вершина. "Люби других как себя" - принцип промежуточный и к абсолютно совершенным личностям не применим. Святой себя не любит вообще, и именно это позволяет ему беспрепятственно любить других. Присутствие завершающей точки в ряду явлений подразумевает необходимость достижения совершенства всеми живущими на земле одновременно. Это маловероятно, так как уровни духовности людей - разные, и пройти за один и тот же срок пути, столь отличающихся по длине, невозможно. Святой не войдет в Царство Небесное, не дождавшись, пока к святости приблизится какой-нибудь звероподобный мерзавец?! Пропадает принцип зависимости совершенства от личных усилий, соответственно, последние, на которых единственно держится очищение, становятся бессмысленными. Воля совершенствующе влияет только на собственное сознание. Воздействие в этом смысле человека на человека поверхностно, следовательно, второстепенно. Совершенство совокупности, навязанное извне (подарок, а не результат выстраданных выбора и устремлений) - унизительная животность - не к лицу человеку. Надо заботиться не о создании на земле чего-то нового - общего, а об индивидуальном присоединении к изначально, вечно существующему - мистическому.