Я не стал дожидаться субботы и поехал сразу. Общежитие находилось недалеко, тут же, на Выборгской стороне.
Какое-то смятение было во мне. Почему она не написала заранее, не посоветовалась, а взяла и приехала? Она уже несколько дней здесь и почему-то не подавала о себе весть? А я скучал, томился, не получая писем, и не знал, о чем подумать. Сможет ли она жить в этом большом городе с сырым климатом и работать на стройке? Все произошло слишком неожиданно, и я не мог еще свыкнуться с мыслью, что она здесь, рядом со мной. Я не пошел в общежитие, а попросил проходившую мимо девушку позвать Фаину из комнаты, которую она мне указала в письме. Девушка обещала. Я закурил, прижался плечом к дереву и стал ждать. Сейчас, через минуту она выйдет. Но я был почему-то спокоен.
Фаина в светлом плаще показалась на высоких ступеньках и посмотрела направо и налево. Я стоял внизу напротив, и она не видела меня. Бросив сигарету, я шагнул навстречу, и тут она заметила меня. Лицо ее тоже было спокойно.
— Здравствуй.
— Ну, здравствуй.
Мы слегка коснулись рук. Стоим и молчим, испытывая неловкость. А сколько раньше хотелось сказать ей! В разлуке мы, видно, отвыкли друг от друга. В письмах как бы обращаешься к мечте, а здесь перед тобой живой человек во плоти. Я спрашиваю ее о чем-то незначительном, она отвечает. Мимо проходят девушки и смотрят на нас.
— Пойдем погуляем по улице, — предложил я, и мы медленно пошли.
Начинало уже смеркаться, и зажглись фонари.
— Ты не сердишься на меня? — спросила Фаина.
— Нет, не сержусь. Но ты, по крайней мере, могла бы сообщить заранее, что приедешь.
— Я хотела вначале устроиться, а потом уже написала тебе… Я не помешаю твоей учебе — будем видеться только по выходным. — Мы опять замолчали. На улице становилось темнее, и ярче горела цепочка фонарей, убегающих вдаль.
— Мне очень тяжело без тебя, — сказала Фаина дрогнувшим голосом. — Я думала, что умру.
Такую острую боль я почувствовал в груди, что задохнулся. Нужно только одно слово, чтобы то, что было во мне, всколыхнулось.
— Милая, милая!.. Нельзя же так мучить себя. У нас все будет хорошо. Через несколько месяцев, когда я закончу институт, мы с тобой поженимся.
Я не собирался говорить эти слова, они сами невольно вырвались, и она стала мне еще ближе. Мы зашли в сквер, сели на скамейку, и я стал целовать ее. Кипение города доносилось сюда приглушенно, мы были как бы отгорожены ото всего, но в то же время все радостью входило в нас. Темнота становилась все плотнее, и пахло холодным воздухом осени.
Немного опьяневшие от поцелуев, мы поднялись и пошли назад. Завтра рабочий день, ей вставать рано, мне — на лекции, мы встретимся через день, в субботу, и куда-нибудь пойдем, в театр или в кино.
В субботу Фаина спустилась ко мне в вестибюль и сказала, что ей никуда не хочется идти, она очень устала за неделю.
— Давай посидим дома. Девушки куда-то собираются, скоро уйдут, — добавила она.
У меня заколотилось сердце: мы будем одни. Фаина рождала во мне другие чувства, чем Рита, но все же мысли о близости с ней не могли не появляться.
— Ты что на меня так смотришь? — смущаясь, спросила Фаина и немного повела плечом; так она всегда делала, когда стеснялась.
Я отдал вахтерше студенческий билет, мы поднялись наверх и вошли в комнату. Девушки толпились у зеркала. Я хотел подождать за дверью, но они хором закричали, чтобы я входил. Они были уже одеты, причесаны и подкрашивали губы, подправляли брови и ресницы, стирали лишнюю пудру. Я видел на себе выразительные взгляды из зеркала, Фаина тоже замечала их. Лицо ее стало грустным. Наконец девушки ушли.
— Я пойду чайник поставлю, — сказала Фаина. — Ты хочешь чаю?
— Нет. Посиди со мной. Мне так хорошо.
— Мне тоже. Поэтому я никуда не пошла, чтобы быть с тобой вдвоем.
Сели рядом, и я обнял ее. Мы долго целовались.
— Фаина, я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей до конца… Все равно ты будешь моей женой… Почему не теперь, не сейчас?..
— Милый, Сережа, не надо.
— Зачем нам ждать?
— Мне стыдно, нехорошо. Я еще не стала твоей женой.
— Ты не любишь меня.
— Я люблю, люблю тебя!
— Ты думала об э т о м, много думала?
— Да, думала. Э т о должно быть, когда люди соединены навсегда.
Я видел, как она напряжена, готовая защищаться. Я выпустил ее и встал.
— Мы с тобой скоро поженимся. Зачем нам откладывать? Ты согласна?