Разные
– Юноша, у тебя такой философский вид, чему сегодня посвящены твои помыслы? – Они стояли на самом краю утеса и наблюдали за похожими на танец пируэтами Иртэ в закатном небе. Петр внимательно изучал стоящего перед ним демона: грузная фигура, грива спутанных грязно- серых волос на плечах, сеть резких морщин возле глаз, жестокая линия тонких губ, тонкая пергаментная кожа на руках и пронзительно зеленые глаза. – Неужели у тебя никогда не возникало желание изменить свою внешность? Выглядеть моложе, ну, более привлекательнее что ли, – на последних словах Петр невольно покраснел. Мёфи внезапно оказался за его спиной и громко зашептал: – А с чего ты решил, что этой мой настоящий облик? – А-а разве нет? – Не-ет, – протянул наставник. – Тогда какой ты на самом деле? – Уверен, что хочешь это видеть? – его вкрадчивый голос завораживал и лишал воли. – Да, – судорожно сглотнул стажер. В воздухе неожиданно запахло пряностями. Зрение начало подводить, и картинка поплыла. Через несколько секунд взгляд обрел прежнюю ясность, и Петр приоткрыл рот от удивления. Пред ним возник, как ему показалось, молодой бог в первозданной красоте и сиянии. Высокий, с фигурой атлета, густыми каштановыми волосами, струящимися до пояса, тонкими, изящными кистями рук, кожей цвета топленого молока и глазами цвета весенней листвы. Он встряхнул головой в надежде прогнать наваждение. Не помогло. Наваждение усмехнулось и невинно поинтересовалось: – Ну, что нравлюсь? – Петр сделал вид, что не расслышал вопрос. – Это, правда ты? Не иллюзия, не морок? Но разве можно быть таким…идеальным? – Ты назвал идеальным демона? Забавно. Да, это моя реальная внешность. Но я предпочитаю выглядеть так, каким ты привык меня видеть. – Но почему?! – Судя по твоей реакции, ответ очевиден. Не хочу быть объектом обожания, слепого восхищения и тем паче вожделения. Это пошло, скучно и отвлекает окружающих от насущных дел. – На последнем слове, Петр не уловил точку перехода, Мёфи вернул себе прежний облик. Ворон спикировал вниз и тюкнул Мёфи по макушке, что означало: «А вот и я, соскучился?» — Хватит очаровывать мальчика, пора и делом заняться. – Под делом подразумевалось обсуждение книги «Размышления о неравенстве» Евраста Снежинского, которую на днях демон вручил воспитаннику для изучения. – Первая твоя здравая мысль за многие годы! Неожиданно. – В ответ птица лишь громко каркнула ему прямо в ухо. – Итак, юноша, какую основную мысль вы вынесли из сего трактата? – Как раз с основной мыслью я и не согласен, – буркнул будущий ангел. – Все дети Единого созданы по образу и подобию его. Как можно сомневаться в равенстве людском, раз сам Божественный замысел лишь подтверждает очевидное. – Интересно, а как ты представляешь эти самые образ и подобие? – хмыкнул наставник. – По твоей логике, должен быть единый образец, похожий, хм, на Единого, во плоти и крови, и который бесчисленное количество раз воплощается на Земле. – Ну, я как-то не думал об этом именно в таком смысле, – смутился стажер. – А зря. В любой ситуации, думать — это самое главное. Хотя, впрочем, в теории, я как погляжу, ты не силен. Придётся снова провести полевые испытания. Предлагаю совершить небольшую прогулку в долину, там мы сможем встретить массу прелюбопытных представителей рода человеческого. Прошу за мной, – махнув рукой, он создал в воздухе синюю дверь, открыл ее и потянув за собой юношу, шагнул вместе с ним в портал. Они очутились на большой базарной площади с огромным количеством людей. Они были всюду и занимались разными делами: торговали и торговались, спорили и мирились, любили и ненавидели – короче, вели себя как обычно. – А теперь, Петр, ответь на всего лишь два вопроса: что их объединяет и что отличает меж собой? Не торопись, подумай хорошо. Юноша еще раз внимательно осмотрелся по сторонам: вот совсем еще юная барышня мечтательно и радостно рассматривает цветок фиалки в своей руке; вот важный господин, с виду похожий на судейского чиновника, степенно шествует сквозь толпу, крепко прижимая к груди пухлый портфель; вот нищий голосит на паперти, прося подаяния; вот забияка - бретер нарывается на ссору с невзрачным юношей; вот художник с одухотворенным лицом пишет, сидя на крыше дома, своей первый шедевр; вот рабы в кандалах и ошейниках со страхом и обреченностью во взгляде застыли в ожидании нового хозяина. – С общим вроде бы просто, – неуверенно начал Петр. – В их телах течет кровь, бьется сердце, кости и мускулы находятся то в движении, то в покое. Они смертны, но при этом их внутренняя суть, именуемая душой, вечна. – Ничего оригинального. Про это мне мог бы рассказать любой ребёнок старше четырех лет. И это про форму. А как я уже говорил, содержание важнее. Еще попытка. – Они умеют прощать, наносить обиды, восхищаться, любить, презирать, проявлять доброту, смирение, то есть испытывать простые человеческие чувства, диапазон которых огромен.