— Ты же понимаешь что по закону….
— Чхал я на твой закон. Я умею его обходить без вреда. Для себя естественно, — напомнил я отцу, и тот разочарованно кивнул. Не мог отрицать очевидное.
— Напомни-ка свою фамилию пап? Я забыл, кем ты являешься.
— Матвей, Юра, как и мы Мацкевич, — влезла со своей драмой мама.
— Мацкевич в этом доме только один, — выкрикнул я, — это Я! Ты, если так любишь этого изменщика, можешь взять его фамилию. Я даю тебе это право мама. Я не брошу тебя, но жить в этом доме, построенном моим дедом люди с чужой фамилией не будут!
— Успокойся сын, — в отличие от меня, отец прибывал в покое, по крайней мере, внешне он не выдавал волнения или напряжения.
— Успокаивать будешь себя папа, когда настанет время думать, как прожить на зарплату слесаря.
— Забыл, что твой любимый дед дал мне высшее образование? — я почувствовал насмешку в голосе отца.
— Забыл? Куда уж мне, я не помнил. Да и будем честны, экономист из тебя нулевой, — прошёл я мимо родителей и уселся во главе стола, взяв из тарелки с фруктами виноградинку, закинул себе в рот.
— Значит ультиматум?
— Он самый.
— Матвей, — не унималась мама, голос её дрожал, ещё немного и она расплачется. Кто бы мог подумать, Матвей Мацкевич доводит родную мать до слёз. Ненавижу себя за это. — Прошу не руби сгоряча. Давай сядем, поговорим.
— Я разговаривал с господином Титовым, и не раз. Подтверди пап, — потребовал я уже спокойно, фрукты оказывали на меня чудодейственный эффект успокоительного.
— Вспомнил-таки фамилию? По закону ты тоже Титов. Не Мацкевич, — усмехнулся отец.
— Юра! — заметила мама, что и отец нарывается. Получается не я тут единственный злодей, есть как минимум ещё один антигерой.
— Всё в порядке мам. Юрий Аркадьевич, похоже, не понимает, что ссориться сейчас со мной ему не выгодно. Так что ты выбираешь пап. У меня время тикает, надо дела решать, — постучал я по привычке по ролексам. Выбросить их, достали меня. Одни понты.
— Юрий Аркадьевич всё прекрасно понимает сынок. Не понимает лишь одного: почему его драгоценный и единственный сын презирает? Сколько бы ты не кричал отовсюду: я Мацкевич; кровь в тебе моя есть. Ты же не такой жестокий как твой дед. Откуда в тебе это? — с досадой спросил он.
— От матери, вон рядом с тобой стоит, — до последнего не собирался я признавать наши кровные узы именно в плане похожести характера.
— Матвей, — не прекращала мама взывать ко мне.
— Всё нормально Дана. Матвей прав, компания принадлежит ему, последнему наследнику. Ну, или не последнему, твой дед ведь тоже был ходоком ещё тем, — опустил бесстыжие глаза отец. Меня задела ложь, связанная с дедом, но я смолчал. Сейчас не об этом речь.
— Юра не надо говорить то, что Матвея не касается, — в подтверждение его слов мать попыталась заставить отца замолчать.
Я снова не проронил ни слова. За то, как порочат память моего деда, ответят, только позже.
— Как скажешь Дана. Ради тебя я не буду.
— Каков рыцарь, поглядите, — усмехнулся я, специально чтобы его разозлить, но не вышло.
— В головном офисе ты найдёшь все документы. Компания твоя сынок, я не собираюсь с тобой воевать, — словно жертва обстоятельств, строил из себя невинную овечку папа. — Я подписал всё, право подписи снова у тебя есть, и ты единственный кто отныне имеет право на компанию. Возможно, я поступил гадко, каюсь. Но ты уехал, я понятия не имел, вернёшься ты Матвей или нет. Я испугался. От меня требовалось принятия множества ответственных решений. Я просто не придумал варианта лучше. А насчёт сети, да, я прибегнул к шантажу, только потому, что мне всю жизнь хотелось управлять чем-то похожим. И ты во всём прав, я сам никогда не смог бы поднять сеть магазинов, пусть и маленькую, а ты у меня очень умный мальчик. Ну, видишь, как получилось, даже ты открестился от неё. Видимо действительно неподъёмная сеть.
Я нервно рассмеялся.
— В итоге ты сделал из меня подонка. Охренеть. И на деда гнал, а сейчас стоишь передо мной и каешься. Хороший поступок пап, спасибо. Ты ещё раз доказал что фамилию пора тебе сменить на прежнюю. Я не собираюсь мстить, мне нет смысла заниматься бесполезным делом, — никогда никому не мстил, а с родными сводить счёты, я считал постыдным. В общем, закинув последнюю виноградинку в рот, я встал из-за стола и подошёл к отцу. — Сеть магазинов твоя, поднимай. Нужны будут средства, я помогу, но не более. И насчёт дома, я пошутил. Живите, любите друг друга. Подонок сын удаляется.