— Что? Что ты делаешь Матвей? Мне больно, — и она не лгала, что необычно для её натуры. — Рука горит. Братик отпусти.
Но я не собирался подчиняться той, кто присылала мне угрозы и обещала расправиться с Алёной и моей семьёй. Насчёт матери и отца я сомневаюсь, их бы она никогда не тронула, зато Алёна была под прицелом, и имела возможность пострадать.
Не дожидаясь её очередных писклявых «что происходит? и не сошёл ли ты с ума?» я схватил мерзавку за горло и сильнее надавил, отчего сестра захрипела.
— Думаешь, ты одна способна на подлости? Ты кем себя возомнила змея? Думала, присылая мне все те записочки и сообщения, я не свяжу их с тобой? Да ты первая в списке подозреваемых, и единственная. Больше это никому не надо, — давил я на её горло, отчего Катя синела.
Руками она пыталась разорвать мою хватку, но сил у сестрицы было маловато, в отличие от меня. Я не горжусь тем, чем сейчас занимался, причинять физическую боль, особенно женщинам и детям, что вообще не входило в круг моих постоянных занятий. Однако передо мной сейчас стояла опасная преступница, а не девушка. Я даже теперь не уверен сестра ли она мне. Родственники не должны так поступать.
— Я не могу дышать, — шипела Катя, а глаза её покраснели.
— Нет? Разве? Как мне дышать после твоих угроз? Кто тебе помогает? Назови мне имя этого смертника! Я удушу его следующим, — ослабил я немного хватку, так как реально убивать, для меня недопустимо. Припугнуть да, но становиться тем, кого в обществе презирает большая часть, для меня гадко.
— Я ничего не делала, — продолжала она гнуть свою линию жертвы.
— Кого ты пытаешься обмануть? Я знаю тебя как облупленную. Заговаривай зубы своему врачу, матери, но не мне. Катя признайся, ты просто хочешь в тюрьму. Я тебе её обеспечу. Ты сядешь за нападение на Зарецкую, и за угрозы мне. Я устал с тобой сюсюкаться, — оттолкнул я сестру, и она, свалившись на пол, стала откашливаться.
Несколько минут ей потребовалось, чтобы снова стать собой. Сестрица прекрасно знала, что я не убью её, во мне нет этого, поэтому не особо и переживала насчёт своей жизни. Ясное дело, когда в лёгких кончается кислород, всем, кажется, что скоро настанет конец и Катеньке тоже, она не лишена страха перед смертью, однако стоило мне ослабить хватку, как она смекнула: жить будет.
Я прошёлся по её палате и стал переворачивать всё вокруг. Выпотрошил шкаф с вещами, вытряхивал постельное бельё, даже телевизору и приставке досталось.
— Где телефон? — прямо спросил я, потому что понял, что сам не найду. Катя умная девочка, отлично умела прятать свои игрушки. — Ну, или чем ты там пользуешься, когда строчишь мне свои гадкие сообщения.
— У меня нет телефона, — осип её голос и стал гораздо ниже обычного. — Ты сам запретил.
— Хватит со мной спорить, отвечай по факту!
— Матвей я не понимаю о чём речь. Я никому ничего не посылала. Да и как бы я смогла? Ты контролируешь эту клинику, никто бы не пошёл против работодателя, — пыталась убедить меня сестра.
— Катя, я сколько лет для многих людей работодатель, однако, приоткрою тебе завесу тайны: народ от предательства это не останавливает. Так что если телефона у тебя нет, значит, есть крыса, которая с твоих слов мне чиркает своими кривыми ручками эсэмэсочки и записочки. Я даю тебе шанс остаться в клинике. Скажи мне имя этой твари и признайся сама, тогда тюрьма перестанет тебе сниться в кошмарах ночами, — дал я ей выбор, не самый плохой кстати.
С минуту она смотрела на меня молча. Продолжала сидеть на полу возле окна и пялиться. Тогда я понял, что сдаваться сестра не собирается. Значит, будет, так как она любит, жестоко!
— Выбор получается, сделан? — уточнил я, мало ли одумается.
— Я не делала никаких выборов. Матвей я клянусь тебе, чем захочешь, я не причастна! Пожалуйста, поверь, — захныкала Катя, изображая из себя мою сестру, которая ни за что не пошла бы на подлость.
— Поверить тебе после всего, что ты натворила? Не обижайся, но я воздержусь, — наигранно улыбнулся я.