Как только я услышала хлопок двери автомобиля Мацкевича, сорвалась с места и подбежала к ней. Открыла и столкнулась глазами с Матвеем. Я не видела, куда он садился, и слегка удивилась что «господин-всея-мира» сидит не на переднем сиденье.
— Тебе чего? — ошарашенно посмотрел на меня он. — Остановка в другой стороне.
Как там говорится? Наглость второе счастье? Пора бы мне включаться в этот неприятный и отталкивающий мир, в котором Мацкевич хозяин.
— Мне нужно догнать такси, в которое села моя сестра и твой дружок бандит, так что двигайся Мацкевич, и не задерживай меня, — и я сама пододвинула его, усаживаясь в автомобиль.
Водитель округлившимися от шока глазами смотрел на нас в зеркало заднего вида.
— Матвей Юрьевич… — не успел он задать очевидный вопрос.
Матвей посмотрел на меня с явным недовольством, но и промелькнувшим озорством в глазах. Усмехнулся и покачал головой не преминув вздохнуть.
— Поехали за такси, — попросил он спокойно, и водитель, послушавшись, включил зажигание и направился вслед за жёлтой машиной.
— Спасибо, — моя наглость надолго не сумела задержаться. Стало совестно и стыдно. И чем я думала? Он же в два счёта сможет меня уволить, если захочет. Дура Алёна, дура.
— Обращайся, я всегда «за» подработать личным извозчиком, — даже сидя в тесной машине, он умудрился закинуть ногу на ногу, и пренебрежительно смотреть на меня.
— По факту сейчас ты не сидишь за рулём, а значит….
— Значит, тебе бы лучше помолчать, иначе трусцой придётся сестричку догонять, — грубые слова говорил он совершенно иным тоном. Мацкевич расслабился, не терял своей надменности, но и не проявлял её явно.
Меня прорвало. Угрожать мне вздумал. Да зачем я всё это устроила? Снова унижения, как же мне надоело.
— Прошу остановите, — тронула я за плечо водителя, — я выйду на остановке.
Он посмотрел в зеркало, на своего начальника ожидая одобрения. Интересно, а дышит он тоже с разрешения? Матвей тянул с ответом, и мы проехали ближайшую остановку.
— Какая ты непостоянная Алёна, не лучшая черта характера, — пожурил меня Мацкевич.
Надо нагрубить ему как следует, и он сам выбросит меня из машины. Думаю, он пьян, и не предаст этому значения, утром забудется.
— Зато у тебя что ни черта то дар, сокровище, — сказала я с сарказмом.
Пьяный Мацкевич сарказма не выкупил.
— Хорошо подметила. Если бы не мой характер, я был бы никчёмным и нищим. К счастью мне повезло.
— Легко говорить так тому, кто уже родился с золотой ложкой во рту, — съязвила я, напомнив о положении семьи Мацкевичей в обществе.
Его пренебрежительное отношение к среднему классу меня угнетает. Сидит передо мной и качает свои богатые права, но почему я тогда продолжаю думать, что не может Мацкевич быть таким уродом?
— Может быть, я и родился с золотой ложкой во рту, но этого недостаточно, чтобы закрепить за собой положение. Если ты богат и растрачиваешь бабки семьи, то это бессмысленно. Ты должен приумножать капитал, а не спускать его как песок сквозь пальцы. Понимаешь, к чему я клоню? — рассуждал Матвей.
Понимаю — следовало бы ответить. Матвей умный человек, и не признавать это довольно трудно, однако всё сказанное им меня раздражает. Чёрт, а я так надеялась на то, что он окажется тупым мажором.
— Будь твои родители состоятельными людьми, ты бы тоже захотела вкалывать как проклятая лишь бы доказать что чего-то стоишь. Я прав?
— Прав. — Опустила я глаза. — У меня нет тех, кому я хотела бы это доказать. Поэтому доказываю самой себе.
Мацкевич свёл брови к переносице и задумался. Его надменность постепенно стала спадать, и он превращался в обычного нормального парня.
— Вы с сестрой сироты? — догадался он.