Но стоило нам подняться с мест и наконец, пойти и приступить к своим обязанностям, как дорога была перекрыта Мацкевичем и его псом. На чуть-чуть опоздали. Теперь нам конец, с живых не слезут.
— А я всё ждал, когда работники соизволят поднять задницы и закрыть свои рты, — грубо начал Матвей. — Обеденное время вышло пятнадцать минут назад, а всё телитесь.
Антон стоял позади своего начальника и помалкивал. Если определять его чувства по внешнему виду, я бы сказала, что ему не слишком интересна перепалка, и он желает её прекратить. Однако не может, при Мацкевиче сказать что-то против он явно не в силах.
Слабак.
— Извините нас Матвей Юрьевич, мы просто устали, и решили немного увеличить время отдыха. Мы наверстаем эти пятнадцать минут, — стала оправдываться Валя. На её глаза чуть ли слёзы не наворачивались. Она всегда остро реагировала на замечания.
— Отработаете на пятнадцать минут дольше положенного, раз так, — вёл себя как скот Мацкевич.
— Что? — выпучила я от негодования глаза. — Да мы всё успеем, нам не обязательно задерживаться. Да и нахрена? Вам жалко каких-то пятнадцати минут? Серьёзно? Вы настолько низкий человек? Боже, да даже каракатица была адекватнее.
— Алёна, — схватила меня за руку Валя, и умоляюще посмотрела. — Прошу не нагнетай ситуацию. Себе только хуже сделаешь. — А следом обратилась к Мацкевичу, — мы отработаем эти пятнадцать минут. Хорошо. Останемся.
— Сдурела? Я не стану оставаться, — противилась я, вырвав руку, — а вы Матвей Юрьевич следите за своим языком. Мы вам не рабы. Мне что свалиться от усталости прямо перед кассой? Пусть все увидят, как мы утомляемся и перерабатываем.
Мацкевич немного сбавил обороты. Видок у него был загляденье. Растерянность и обескураженность так и витали вокруг него. Он обернулся к Антону, а тот, пожав плечами, вздохнул и ушёл прочь.
— Пропустите нас, пожалуйста, мы дико хотим работать и получать нашу копеечную зарплату, — не дождавшись от него действий, я прошла, мимо оттолкнув мужчину. Никогда раньше я так не поступала, а сегодня прямо смелость нашла, и я ей благодарна. Пусть увольняет, переживу.
Оставшийся день я честно работала не покладая рук, чтобы дорогое начальство радовалось своей «победе». К девяти вечера я настолько сильно устала, что вся злость выветрилась из головы. Было плевать на равнодушие нового начальства и на непрекращающиеся споры с Лилей.
Стоило стрелкам на часах показать девять, как я сразу же поспешила отчалить домой. Задерживаться я не собиралась, тем более, когда и директор и Мацкевич уже давно дома лежат на своих широких кроватках и попивают виски. Переодевшись, я со спокойной душой вышла из магазина, и стоило сделать всего шаг навстречу свободе, как мне преградили путь. На парковке, что напротив нашего супермаркета стоял автомобиль Мацкевича и он сам, явно поджидая свою добычу, то бишь меня. Здорово, ушла домой мирно. Зашибись, сейчас он мне устроит взбучку. Ещё и заставит вернуться. Ну, тогда я устрою ему скандал прямо посреди улицы, посмотрим, как будет выкручиваться.
— Добрый вечер, — обратился Матвей ко мне, когда я планировала демонстративно пройти мимо него. — Не рановато ты уходишь?
Я искоса посмотрела на него. На улице мороз, и поскорее бы оказаться в тепле, а вместо этого мне приходится выяснять отношения с ним.
— Ухожу в положенное время Матвей, простите, забыла, как вас по батюшки величать. Не сочтите за грубость, — намеренно поклонилась я ему.
— Зачем ты это делаешь? — скрестил он руки на груди, и опёрся о свою машину.
— Что? — состроила я непонимающий вид.
Я заметила, что Мацкевич не злится, и решила немного покапать ему на нервы. Око за око.
— Ставишь под сомнение мой авторитет. Не слушаясь начальство ты не получишь баллов дорогая. Я бы сказал: ты лишишься чего-то более важного, — думал он, что переиграл меня.
— Чего? Нищенской зарплаты? — я рассмеялась, да так громко, что проходящие люди обернулись, и постарались быстро исчезнуть из поля зрения. Неужто я в их глазах выглядела как безумная? Прикольно. — Матвей если ты уволишь меня прямо сейчас, возможно я даже горячо поблагодарю тебя, так как сама явно уйти не смогу.