Он хмыкнул, услышав мои слова.
— Интересное заявление. Заманчивое, я бы сказал.
Теперь забеспокоилась я.
— Вот видишь, всё просто, нам надо избавиться друг от друга. Тогда каждый останется при своём мнении и не испортит свои последние нервы, — во всём сказанном я не была уверена, но и отступать себе не разрешала.
Матвея стала забавлять происходящая между нами перепалка, и он наконец-то отлип от своей машины и подошёл ко мне, медленно и с удовлетворённой улыбкой. Мне совсем не нравилось происходящее, но я держалась стойко. Отступать было некуда. Сама заварила кашу, сама с ней и разделаюсь. Странные мысли стали лезть в голову, ну да чёрт с ними, я всё-таки нахожусь в критической ситуации.
— С чего ты решила, что у меня слабые нервы? Дорогая ты меня с собой не сравнивай. У нас кардинально разные пути в жизни, однако мой ничуть не проще твоего, — подошёл он уж совсем преступно близко ко мне, и указательным пальцем убрал выбившуюся у меня прядь волос за ухо. — Да у меня есть оба родителя, но ты не знаешь какие они. Да у меня имеются деньги, но ты не представляешь, что пришлось сделать, чтобы удержать их в своих карманах. Да у меня есть сестра, как и у тебя, но ты даже не сможешь предположить, что она вытворяла в прошлом, отчего мне стыдно теперь признаваться что мы родственники. В этом мире, — развёл руки в стороны Матвей, — страдаешь не только ты одна. Каждое существо, наполняя легкие воздухом, уже страдает. Можешь мне перечить, но с истиной тебе не тягаться.
Какая долгая и пронзительная речь. Как я обязана на неё отреагировать? Да сказанные им слова, скорее всего, правдивы, но он не в том положении сейчас, когда мы не начальник и подчинённая меня поучать. Чтобы противоречить ему в данный момент естественно надо стать полнейшим идиотом. Но….
Додумать мысль, мне было не суждено, Матвей вновь завёл свою шарманку.
— Знаешь, как я устал от всего этого дурдома? Ваш магазин как кость посреди горла. Из-за него я позволяю отцу ставить меня ниже, чем я есть, — разозлился Мацкевич. Таким я увидела его сегодня впервые. — Мы договорились. Я делаю всё, а мне моя помощь другим, откликается вечными недовольствами и нытьём.
— Хорошо, — постаралась я сказать это спокойно, думала, это успокоит и его, — я тебя поняла. Люди неблагодарные, это истина. Если ты прошёл через трудности, как и я, должен был быть к этому готов. Я не наезжаю, если что. Просто каждый из нас всегда надеется на лучшее. А получается как обычно.
Он кивнул соглашаясь. Похоже, мои слова утихомирили его пыл. А я всё никак не могла взять в толк, отчего Мацкевич повёл себя со мной так необдуманно? Обычно холодный рассудок его подвёл. Скорее всего, я ошибаюсь, но есть вероятность, что он может оказаться пьян? И этот его порыв убрать прядь моих волос… Да он точно не в себе. Есть ли хоть маленький шанс, что передо мной его двойник? Хм, думаю, я спятила.
Сразу я не зацепилась за слова, и только что дошло — Матвей упомянул о сестре. У него есть сестра? Да ну. Если было бы так, мои коллеги сплетницы давно разузнали. Да и нигде и никогда она не упоминалась. Теория с двойником становиться не такой уж и абсурдной.
— Ты домой? — спокойно спросил он, словно мы старые друзья, встретившиеся на улице чисто случайно.
— Да, — осторожно произнесла я, боясь снова завести Мацкевича на ровном месте.
— Могу подбросить, если конечно ты захочешь, — устало предложил Матвей.
Это точно какое-то отклонение от нормы, потому что я ответила:
— Ну ладно.
Дичь!
Мы только что спорили, он злился, а теперь я сижу в его тачке и мы молча едем в сторону моего дома. Я здорова вообще? Мне бы проверить голову, там явно есть сбои. Иначе как себя понять?
Прошло минут пять, а в салоне как была тишина, так и остаётся. Есть вариант поговорить на отвлекающие темы, но с другой стороны, я его совсем не знаю, и ясен пень не могу знать, какие для Мацкевича темы являются свободными. Но как говорится: попытка не пытка. Или пытка? Дилемма.
— Почему решил проявить ко мне такую галантность? Я сомневаюсь, что тебе приятно сидеть со мной в замкнутом пространстве просто так, — и зачем ляпнула не подумав, что он теперь обо мне подумает?