— И за внуков, которых ты никак не дождёшься, — вставил свои (такие важные) пять копеек Юрий Аркадьевич.
— Юра не говори так, если Матвей женится, у нас всё будет великолепно, — была убеждена мама, что корень всех проблем моя холостятся жизнь.
— Рак на горе свиснет, когда наш Матвей женится, — отложил отец газету и вклинился в диалог. Видимо, чтобы поумничать, не знаю.
— Пап так хорошо было, когда ты помалкивал. Есть вариант скомкать газетку, и засунуть её тебе в рот, — был вежлив и я.
— Плешивый, — было адресовано мне, — опять отца унижает, послушай его Дана, это воспитание твоего дорого Григория Анатольевича Мацкевича. Специально вырастил моего сына, моим главным врагом.
Я натянуто улыбнулся. Подобное заявление слышу не впервые.
— Однако твой главный как ты выразился враг, постоянно помогает тебе и не позволяет упасть мордой прямо в кал, — кто, если не я, ему правду скажет?
— Вот тебе и сынуля. Как ещё ты покажешь мне своё презрение? — не отступал отец.
— Мальчики, — вмешалась мама, когда я собирался словесно отбиваться, — мы здесь собрались не для того чтобы спорить и ругаться. Я просто ставлю вас перед фактом, что в эту субботу у нас состоится ужин. Мы в тесном семейном кругу — я, Матвей и ты Юра, встретимся за столом с Машей и её бабушкой.
— Бабками меня не задобришь, — усмехнулся я. — Даже если она будет умолять меня жениться на её внучке, я всё равно пошлю их.
— Матвей! — с укоризной посмотрела на меня мама.
Отец внял моим требованиям и вернулся к чтению газеты. Единственное его достоинство это то, что он не влезает в мою личную жизнь в отличие от матери. Чаще всего ему плевать, кого там подобрала мне мама, он просто делает вид, что слишком сильно занят бездельем. Из чего вытекает очередной его минус — мог бы и попытаться встать на мою сторону и пояснить, наконец, маме, что не нужно мне никого искать, когда придёт время, я сам себе найду.
— Матвей это не просьба, потому что их было тысячи, и не одной ты не внял. Просто приди на ужин, а там как пойдёт.
— М-да, это будет незабываемо, — прокомментировал отец, и хихикнул себе под нос.
Уходить поражённым я не любил, поэтому обязательно нужно оставить последнее слово. Пусть думают и обсуждают его между собой, пока не придут к выводу, что оно ничего и не значило.
— Запомни свои слова пап. «Незабываемо» именно то определение, которое подойдёт субботнему ужину больше всего, — и покинул отчий дом.
После всей этой бессмысленной болтовни я встретился с Петей. Мы собирались съездить по делам, отвлечься от городской суеты, но планы нам разрушила метель и звонок от Антона. Вообще я надеялся, что немного упрощу себе жизнь, если привлеку друга к работе директором. Он всё ныл, что его донимает отец и не даёт прохода. Что-то вроде: «мы горбатимся, а ты сволочь бесперспективная только бухаешь и девок меняешь». Я ему альтернативу предложил, а он сел мне на шею и ножки свесил.
— У меня авария Матвей, ты срочно нужен! Здесь просто капец, — заявил Антон по телефону, и постоянно с кем-то спорил, пока пытался донести до меня суть своей проблемы.
— Ну что у Антошки опять беда? — спросил меня, когда я уже сбросил звонок.
— Да, — коротко ответил я, и стал искать место, чтобы развернуться.
— А я тебе говорил: зря ты его поставил на такую ответственную должность. Надо было человека с мозгами ставить, а не это недоразумение, — в своей излюбленной манере отчитывал он.
— Тебя что ли? — предположений у меня больше всё равно не было.
— Нет. Вообще связываться с друзьями тухлое дело. Я считаю, крепка та дружба, где вас не связывают деньги или работа. Антон никогда особо способностей не показывал, я даже вообразить себе не могу по какой именно причине ты взял его директором. Неужели отчаяние настолько жуткая штука?
— Есть такое. Просто ты не видел, кто был до него. Там вообще без вариантов. Антон, возможно, воровать будет поменьше, — пожал я плечами, и вырулил, наконец, на нужную мне полосу.
— Ага, и только потому, что не смыслит в работе.