— Да как ты смеешь мне такое заявлять проклятая девчонка? — замахнулась на меня Разина, и я уже была готова принять от неё пощёчину, как тонкое запястье старухи было перехвачено сильной мужской рукой.
— Где ваша совесть? — разозлился Мацкевич, стоя возле меня. — Думаете, я не понимаю кто вы? Вам не стыдно поднимать руку на девушку, мать которой вы выгнали?
— Мне больно, отпустите, — задрав подбородок, бабушка перестала выглядеть такой смелой. Знала, что я не стану отвечать ей физически, но от Матвея она не понимала чего ожидать.
— Аглая Тимофеевна, вы можете обмануть любого кроме меня, — и отшвырнул её руку, так словно она была склизкой и отвратительно пахнущей. — Запомнили, что я вам говорил на ужине? Думаете, я забыл? Тогда проверьте всё, что только можно, гарантирую, найдётся брешь, через которую я уже вошёл в ваш бизнес.
— Что ты такое несёшь мальчишка? — потирала она запястье. Незнающий мог подумать, что Матвей действительно причинил сильную боль Разиной, однако я заметила, что трёт она запястье левой, а не правой руки которой замахивалась. Перепутала, с кем не бывает, боль просто отдаёт в другое место, обычное дело.
— Чтобы я не нёс, на вашем месте побежал бы проверять, как идут дела, и не появилось ли лишних проблем, — взял меня за руку Матвей и, не прощаясь с Аглаей Тимофеевной, увёл прочь.
Оказавшись в тёплом и комфортном салоне автомобиля Матвея, я всё ещё не могла перестать обдумывать слова Разиной. Отчасти я ловила себя на мысли, что она может оказаться права, но и себе отказать в возможности быть с Матвеем я не осмеливалась. Необычно для меня, но я радела за наши отношения, и желала им продолжения, мечтая, что они не скоротечны.
— Что она тебе сказала? — спросил он, выруливая со стоянки.
— Ничего нового. Уверяла, что я тебе не подхожу, а Машенька достойная партия. Остальное я старалась пропускать мимо ушей, — оказывается, недоговаривать правду я всё же умею, когда приспичит.
— И всё? — будто бы заподозрил он меня в недосказанности.
— Матвей я не хочу о ней разговаривать, можем сменить тему? — потребовала я, так как врать дальше сил в себе не нашла.
— Конечно, можем, но эта змея тебя задела, — подметил Мацкевич, — значит, я всё делаю правильно.
— Что ты делаешь? — зацепилась я за слова.
— Я показываю ей дорогая, что за тебя есть, кому постоять, — отвечал он, мне смотря на дорогу.
— Ты же не сделаешь того о чём говорил? Прошу не надо, это может и тебе навредить, кто знает, какие связи могут быть у этой злобной старухи, — с мольбой просила я, однако он не внял моим убеждениям.
— Я не боюсь её связей. Знаешь, когда люди упоминают о связях, чтобы обезопасить себя от чего-либо, обычно упоминают меня. Я и есть тот, кого называют связями в нашем городе, — впервые повернулся он ко мне на долю секунды, улыбнулся и вернулся к дороге.
Я не стала переубеждать. Он всё равно меня не послушает. Да и кто я чтобы внимать моим словам? Его самоуверенность что связи и Матвей Мацкевич синонимы меня не слишком успокаивала. Сегодня ты на вершине, а завтра на дне. Нельзя быть в чём-то уверенным на тысячу процентов.
Оставшуюся дорогу до кафе, где должна была состояться наша с сестрой встреча, мы разговаривали не отвлечённые темы. Матвей спрашивал как дела на работе и что нового строят против него мои коллеги, однако я промолчала, и не стала делиться подробностями козней Насти. Матвей опять разозлится и вернётся в магазин, чтобы показать кто тут начальник. А мне этого совсем не хотелось. День и так выдался тяжёлым, и спокойствие единственное чего мне не хватало.
Приехав в место, где я раньше не была, мы направились в кафе. Оно оказалось довольно милым как внутри, так и снаружи. Гирлянды придавали месту особой тёплой атмосферы. Народу оказалось не слишком много, поэтому мы смогли выбрать себе свободный столик возле окна в самом дальнем углу. Расчёт был на то, что Лиля не сразу должна нас заметить. Я не хотела, чтобы при одном моём виде сестра рванула прочь.
— Будете что-нибудь заказывать? — наблюдая за обстановкой, я не сразу заметила, как к нам подошла симпатичная светленькая официантка.
Матвей посмотрел на меня, оставляя выбор за мной, я же кивнула, и попросила чашку чёрного чая.