− Ты и не пытался.
− Я пытался. Так долго, так...
− Как долго, Калеб? Как? − Мое понимание о временных рамках моей собственной жизни не имеет никакого смысла.
Годы, даты, как долго я находилась в коме, сколько лет своей жизни я помню, насколько надежны мои воспоминания об этом времени... все это под большим вопросом. Я ничего не знаю, а то что знаю – не обязательно правда.
− Сколько мне лет? − спрашиваю я.
− Они не знали точно, сколько тебе было лет, когда произошла авария, − говоришь ты.
− И в каком году произошла авария?
− В 2009, − ты отвечаешь без запинки.
− Как долго я находилась в коме?
− Полгода.
Я прохожу мимо тебя.
− Думаю, ты мне лжешь.
− Изабель...
− Отведи меня к доктору Франкель.
Ты сжимаешь челюсти, откидываешь голову назад. Смотришь на меня, сузив глаза.
− Хорошо, мисс Де Ла Вега. Как скажете.
Мы ждали лифт в полной тишине. И когда двери открылись, я повернулась к тебе.
− Говори мне правду, Калеб.
− Правду о чем?
− Правду обо мне. О том, что произошло. Обо всем!
Ты поворачиваешь ключ.
− Доктор Франкель ждет.
Ни одно слово не произнесено, пока лифт спускает нас на этаж ниже, и мы спускаемся на тридцать второй этаж. Безликие коридоры, абсолютно одинаковые двери, различающиеся лишь маркировкой цифр и букв. Кипельно-белая комната, кушетка, покрытая белой пеленкой поверх твердой синтетической кожи. И доктор Франкель, пухлый невысокий мужчина в неумолимом конце среднего возраста, к которому не благоволили ни время, ни судьба. Челюсть обвисла и подрагивает, его обвисший живот лежит на пряжке ремня, брюки цвета хаки плотно сидят на бедрах, но болтаются на лодыжках. Карие глаза не скрывают интеллект, а его маленькие руки ловкие, нежные и уверенные.
− А. Вот и пациент. Очень хорошо. − Хлопнув рукой по пеленке, которая мнется под моим весом, он приглашает меня присесть. − О да, я помню вас. Отличная чисто проделанная мной работа, хочу я вам сказать. Не осталось ни следа от ваших травм. Очень хорошо, просто отлично. Все будет быстро и легко. Местная анестезия, быстрый разрез и все закончится. Ни боли, ни страданий.
Я ложусь на кровать.
− Приступайте.
Он откашливается.
− Хорошо. Я вижу, разрез был сделан на вашем бедре. Мне нужно чтобы вы разделись. По крайней мере, до пояса.
Не долго думая, я задираю подол платья выше пояса, и, сосредоточив свой взгляд на стене, снимаю нижнее белье.
− Так лучше?
− Хм. Да... Я мог бы выйти из комнаты, вы же понимаете.
− Я хочу покончить с этим делом поскорее. Хочу, чтобы чипа во мне не было.
− Я не думал, что вы знаете.
− Я и не знала, − сказала я. − А теперь знаю.
Он кивает тяжелой головой.
− Понятно. Ясно. Я накину это на вас. − Доктор Франкель накрывает меня куском синей стерильной ткани, оставляя квадрат посередине открытым.
Квадратный вырез обрамляет мой шрам на бедре и доктор использует пластырь, фиксируя ткань, убеждаясь, что она останется на месте. Франкель достает пару стерильных перчаток и очень осторожно, касаясь лишь края раструбов, натягивает их на руки.
Поднимая шприц, доктор смотрит на меня.
− Маленький укол. − Он делает инъекцию, холод проходит по моей коже, и я уже ничего не чувствую. − Немного йода для дезинфекции вашей кожи... − Из маленькой надорванной коробки видно коричневую жидкость и ватный тампон.
Холодный йод окрашивает мою кожу в оранжевый.
Доктор разрывает еще один пакет, в нем скальпель и пара щипцов. Франкель подводит скальпель к моему шраму и надавливает, спрашивая:
− Что-нибудь чувствуете?
Я качаю головой.
− Нет!
− Очень хорошо. Я начинаю. Может, отвернетесь? И если вдруг анестетик начнет отпускать, дайте мне знать, и я добавлю дозу. Я не хочу, чтобы вы что-то почувствовали.
− Хорошо. Продолжайте.
Я с долей любопытства наблюдаю, как доктор Франкель прижимает кончик скальпеля к моему шраму, свободной рукой натягивая кожу рядом с ним. Короткий взгляд на меня, чтобы удостовериться, что я ничего не чувствую, и аккуратный надрез на всю длину шрама. Пошла кровь: он вытер ее куском ткани и раскрыл надрез. Я завороженно смотрела, как открылась моя рана. Шрам располагался на бедре, но чуть ближе к ягодницам, прямо за бедренной костью, чтобы ничто не выдавало присутствие инородного предмета под кожей. Мгновения поиска щипцами и доктор уже подцепил чип − маленький кусок пластика, красный от крови. Он был крошечным, почти невесомым, раздался стук, когда Франкель поместил его в лоток. Он быстро наложил шов темными нитками и повязку на место разреза.