— Привет, – говорю я, чувствуя, как расширяются глаза. Моргаю несколько раз. Черт. Как будто нервы после нашей последней встречи уснули... ровно до этого момента.
— Добрый день, – говорит он так тихо, что его едва слышно. — Не отвлекаю?
— Вовсе нет. Проходи. – Я приглашаю его в кабинет и жестом указываю на диван.
Когда он входит, в нос ударяет порыв самого приятного аромата – это не одеколон, он чистый и простой, как обычное мыло. Когда он останавливается в нескольких дюймах от меня, мои колени слабеют, и я еще сильнее прижимаюсь задницей к выступу стола.
Линк постукивает по своей кобуре, показывая, что она пуста. И снова он безоружен… для меня.
— Ты не всегда должен делать это из-за меня, – говорю я, встречаясь с ним взглядом. Испытываю облегчение, когда он разрывает наш зрительный контакт и идет к дивану, освобождая меня от своих чар. Его кристально-голубые глаза – это вакуум, способный засосать меня прямо в неизвестность.
— Все в порядке, если тебе так спокойнее, – говорит он, устраиваясь на кожаном диване. Тот не скрипит, как в случае с Калленом. Линк не плюхается – каждое его движение грациозно и рассчитано.
— Как поездка? – спрашиваю я.
— Дождливая.
— Это хорошо или плохо?
Линк смотрит на пустой стул напротив себя с тонкой просьбой, но я не двигаюсь с места. Он поудобнее устраивается на диване, широко расставляя ноги. Я остаюсь неподвижной у своего стола. Если его глаза – вакуум, то то, что у него в штанах, с таким же успехом может оказаться черной дырой, готовой поглотить меня целиком. Лучше держаться на безопасном расстоянии.
— Я не против промокнуть, – говорит Линк.
Почему кажется, что все, что слетает с его губ, имеет двойной смысл? Что ты на самом деле хочешь сказать? Я позволяю тишине между нами впитать в себя заряд энергии, вызванной не только моим влечением к Линку, но и моей интуицией, которая поднимает все красные флажки.
Последние пару недель я находилась рядом с Крикет и Лансом, но не чувствовала такой нервозности. Даже Веспер, которая гораздо более серьезна, производит впечатление утешительницы и матери – возможно, потому, что она примерно на десять лет старше меня. Но, несмотря на это, в Линке есть что-то такое, что завораживает и нервирует одновременно.
Когда решаю, что молчание затянулось слишком надолго, спрашиваю:
— Есть ли что-нибудь, с чем я могу тебе помочь?
— Я пропустил беседу. Работал. Сейчас подходящее время?
— Ох. – Я этого не ожидала. — Знаешь, я получила большую часть информации, которая была мне нужна. Если только ты не хочешь сказать что-то конкретное, тебе не обязательно это делать.
— Я не против. – Он косится в мою сторону, выглядя немного обиженным. — Ланс сказал, что пообщался с тобой.
— Ну, да, но это потому, что Ланс любит говорить о себе. На самом деле я ничего не записывала. По сути, он просто использовал меня в качестве психолога в течение часа.
К моему великому удивлению, Линк фыркает от смеха – искреннего смеха. Да так, что замечаю ямочки на его щеках. Я и раньше считала Линка симпатичным, но после того, как впервые увидела его широкую улыбку ...
Этот мужчина чертовски великолепен.
Его глаза самым бесстыдным образом пляшут вверх и вниз по моему телу, когда он подпирает подбородок и цепляется указательным пальцем за верхнюю губу. Он снова изучает меня. Я скрещиваю ноги, словно защищаясь от его голодного взгляда.
— Не стесняйся закрыть дверь и взять у меня интервью, – говорит он, и меня пробивает озноб при мысли о нас с Линком наедине, за закрытой дверью. — Сегодня я чувствую себя щедрым. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.
Глава 12
ЛИНК
Что за хрень только что вылетела из моего рта?
Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать?
Да что со мной такое? Я пообещал себе, что больше не буду врать, но теперь… Придется, потому что есть некоторые вещи, которые Иден знать обо мне категорически нельзя.
Она убежит... и спрячется.
Иден выполняет указание и закрывает дверь своего кабинета. Ее дыхание громкое и поверхностное. Мы ведем себя профессионально и вежливо, но я не могу представить, чтобы она забыла о моей лжи в наше первое знакомство. Было бы неплохо, если бы мы могли не зацикливаться на этом. Предпочел бы сосредоточиться на том, как она краснеет каждый раз, когда я смотрю на нее.
Взяв блокнот и ручку, Иден устраивается в кресле напротив. Она смотрит рядом со мной, но не на меня. Когда мы устанавливаем зрительный контакт, она кажется очень дезориентированной. Очевидно, старается не отвлечься.
Иден прочищает горло, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос – единственную, которая высвободилась из скрученного пучка на затылке. Если она думает, что я не наблюдаю... не исследую ... не изучаю, то жестоко ошибается. В данный момент я позволяю себе потеряться в этой новой одержимости.
— Раньше я проводила эти беседы в основном для того, чтобы дать сотрудникам возможность изложить свои претензии и найти решения. Помнишь треугольник? – она делает паузу и ждет, пока я кивну. — Это способ дать членам команды понять, что их услышали.
— Ты часто говоришь «члены команды».
— Так и есть, – говорит она. — Это звучит менее снисходительно, чем «сотрудники» или «подчиненные». Кому хочется чувствовать себя собственностью? «Член команды» указывает на то, что они важны, что являются частью чего-то большего.
— Это то, что ты изучала для получения докторской степени? Как заставить людей чувствовать себя хорошо, прозябая в офисах?
— Что-то вроде того. – Она тихонько хихикает, но не думаю, что находит это забавным. — Но, эй, это я должна задавать вопросы.
— Хорошо. – Поднимаю ладони. — Задавай.
Ее лицо озаряет хитрая улыбка.
— Как тебе удается совмещать карьеру наемного убийцы и подработку уборщиком? – ее брови выгибаются.
Черт. Ладно, я не ушел безнаказанным.
— Извини, я вроде как ввел тебя в заблуждение...
— Соврал, – перебивает она. — Вранье – это то слово, которое ты ищешь. – Ее тон не совсем спокойный, но она не выглядит слишком сердитой, поэтому я пытаюсь объясниться.
Коротко выдыхаю.
— Ты казалась испуганной, когда увидела меня той ночью. Я не был уверен в том, что ты уже знаешь, и не хотел, чтобы ты меня боялась.
— С чего бы мне тебя бояться?
— Ты оказалась одна, ночью, с незнакомцем. Сказала, что ненавидишь оружие и людей, которые его носят. Вспомни, как ты отреагировала когда увидела те фото. Ты... – хочу сказать «драгоценная», но это бы прозвучало слишком прямолинейно, поэтому говорю «нервная» и тут же жалею об этом.
— Нервная? – она оскорблено раскрывает рот, явно обидевшись.
— Прости, я имел в виду... чувствительная?
Она громко шлепает себя по лбу.
— Ты не должен говорить такое женщине на рабочем месте – это дискриминация.
Я стону.
— Видишь? Вот почему я соврал. Разговор шел проще, когда я был уборщиком.
Она со смехом откидывает голову назад.
— Справедливое замечание. Хорошо, не буду тебя мучать, лучше задам настоящие вопросы. – Она щелкает ручкой по блокноту и искренне улыбается. — Если откажешься отвечать на какой-то из них, все в порядке. Никакого давления.