Я опускаюсь в капитанское кресло напротив него, направив пистолет ему в голову. Меня подташнивает от запаха его одеколона, пока я разглядываю золотые кольца на его руках, сочетающиеся с его золотыми зубами. Даже если бы он не был мерзким подобием человека, думаю, я бы его возненавидел.
Наблюдаю, как он бросает взгляд на свой пистолет.
— О, пожалуйста, возьми, – рычу я, кивая на его ствол, лежащий на столе между нами. — Дай мне повод прямо сейчас прострелить тебе башку.
Подняв руки вверх, он посмеивается.
— Забирай. Нет необходимости в такой театральности.
Взяв пистолет со стола, я вынимаю патроны у него на глазах, чтобы он мог видеть, как они падают на покрытый ковролином пол.
— Сколько моих людей мертвы? – спрашивает он с жестокой ухмылкой.
— Все.
— Пилот не со мной, – объясняет он.
— Мы в курсе.
— Я собираюсь опустить руки, потому что они устали, – говорит он слишком спокойно, – но ты можешь проверить мои карманы.
— Меня это не беспокоит. Одно неверное движение – и беседа закончится.
— Беседа? Я польщен. – Он хихикает, словно не опасается за свою жизнь. Идиот. Но, признаюсь, я раздражен. Я ждал испуга. Я хотел сделать с ним то же, что он сделал со всеми этими невинными женщинами, но этот мудак, похоже, чувствует себя странно спокойно, глядя в дуло пистолета… как будто это хорошо знакомый ему танец.
— Давайте побеседуем. Ты из ФБР или РУМО?
— Я просто человек, который не понимает, как можно посадить людей на цепь, словно собак, и оставить их умирать.
Он пожимает плечами.
— Я не хотел, чтобы они умирали. Это был... транспортировочный казус.
— Но ты не возражал против цепей?
Глядя на его самодовольную улыбку, я собираю все свои силы, чтобы не отбросить пистолет и не закончить дело перочинным ножом, чтобы услышать, как он воет от боли.
— Это была мера предосторожности. Послушай, я не злодей. Они направлялись в лучшую жизнь. Ты знаешь, откуда они родом? Америка – это страна грез.
— Сексуальное рабство – в твоем понимание страна грез?
— Это не рабство, – возражает он, прежде чем цокнуть языком. — У них есть еда, защита, крыша над головой и зарплата. Я помогаю людям…
Гнев берет верх, и я внезапно оказываюсь на ногах, а дуло моего пистолета касается его губ.
— Продолжай давать мне поводы для того, чтобы все закончилось невероятно грязно, – угрожаю я. Наконец-то я вижу, как в его глазах мелькает страх.
Его руки снова взмывают вверх. Откинувшись назад, чтобы губам было немного места для движения, он начинает умолять. Вот оно. Вот для чего я здесь. Давай, умоляй о том, чего я не могу тебе дать. Милосердие.
— Чего ты хочешь? – спрашивает он. — Я не новичок в переговорах. Чего бы ты не хотел. Назови это. У меня есть деньги, информация и связи.
Я опускаю пистолет и делаю шаг назад, пока он продолжает говорить. Теперь, когда завладел моим вниманием, он расслабляется.
— Сколько они тебе платят за это, хм? Наверняка недостаточно. Я могу предложить больше. Помоги мне, и я с лихвой отплачу тебе. Все, что пожелаешь, что угодно, я могу быть очень щедрым. – Его тон понижается до теплого тенора, как будто он ведет переговоры о продаже, и я уже заинтересована в покупке.
Его губы продолжают шевелиться, но все, что я могу видеть, – это глаза жертв. Такие полные поражения, словно они увидели дьявола и уже никогда не будут прежними. А это? Этот хнычущий, жалкий кусок дерьма был источником? Интересно, смогла бы Иден, взглянув на этого человека, проявить милосердие.
— То, что тебе было нужно, у тебя? – спрашиваю я, и Веспер отвечает быстрым «да» в моем наушнике.
— Что мне нужно? – отвечает он, думая, что я обращаюсь к нему. — Мне многого не нужно – только моя жизнь. И не стой у меня на пути, вот и все. Взамен я способен дать тебе больше, чем ты можешь мечтать. Я занимаюсь этим очень давно и знаю, что у каждого копа есть своя цена.
— Вот в чем проблема, – говорю я, глубоко вздыхая. — Я не коп.
Он в замешательстве хмурит брови.
— И все, чего я хочу, – это чтобы ты перестал дышать.
Не говоря больше ни слова, я поднимаю пистолет и жму на курок. Стоя так близко, ощущаю брызги крови на челюсти и шее. Он замирает, а затем с тяжелым стуком падает со стула.
Не могу не чувствовать разочарования. Обычно я горжусь чистым исполнением, но монстр во мне хотел, чтобы он страдал.
Страдал по-настоящему.
Глава 36
ИДЕН
На следующий день после внезапного отъезда Линка, я попросила Каллена встретиться со мной за завтраком. Смотреть, как он ест вафли, – все равно что наблюдать, как бегемот разламывает своей пастью целый арбуз… Не очень изящно. Он ест так, словно это соревнование на время.
— Каллен, ты всегда ешь так, будто...
— Голодаю? – спрашивает он с набитым ртом.
Я кривлюсь. Хуже всего то, что на этот раз мы не в захолустной забегаловке на окраине города. Это модный ресторан, где подают поздний завтрак, из тех, в которых на колени кладут тканевую салфетку.
— Извини, – бормочет он. — Моя жена постоянно жаловалась на это. Армейская привычка. Я привык есть в спешке.
— Ты женат?
— Прости – бывшая жена. Мы были женаты очень недолго, – ворчит он, вытирая рот салфеткой.
— Приятно слышать, – говорю я, потягивая вторую порцию кроваво-апельсиновой мимозы. Она такая вкусная, что я радуюсь, что моя квартира находится в нескольких минутах ходьбы от этого ресторана в центре города.
— Почему это приятно слышать? Ты что, позвала меня сюда на свидание?
Я удивленно поднимаю брови.
— Серьезно? Свидание? Ты бы хотел, чтобы на этот раз Линк действительно сломал тебе руку?
Или того хуже. Не думаю, что Линку понравится, если я буду встречаться с кем-то еще за его спиной. А еще я не думаю, что это мне придется отвечать за последствия.
Каллен усмехается, делая большой глоток апельсинового сока.
— Я шучу, Иден. Я почти на десять лет старше тебя. Не думаю, что ты пригласила бы меня на свидание. Но раз уж мы затронули эту тему, чем я обязан удовольствию провести с тобой это прекрасное субботнее утро?
— Ах, да, – директор Рави прислала мне письмо на электронную почту, как и обещала, – объясняю я.
— Я не удивлен. Она из тех, кто всегда держит свое слово.
— Она предложила мне собеседование на должность. Что-то похожее на организационного стратега... на Пенсильвания-авеню.
— Понятно, – говорит Каллен, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — У тебя будет значок и все такое. – В выражении его лица есть что-то странное.
— Что это за выражение? Скажи мне, каково твое честное мнение о ней?
Он уклончиво пожимает плечами.
— Она очень влиятельный человек.
— Каллен. – Я щурюсь. — Да ладно тебе. Я спрашиваю тебя как друга. Я буду работать на нее, буквально. Какая она как начальник? Как человек?
Он раздраженно вздыхает.
— У нее лучшая статистика, чем у кого-либо в бюро. Она – легенда. Приходит в офис первой, а уходит последней. Никто так не предан своему делу, как Рави. Она суровый начальник, но у нее многому можно научиться.