Это единственная слабость Веспер. Она превосходный лидер – умная, способная, сосредоточенная, помогает нам поддерживать себя в форме, когда это нужно, но ее эмпатия… Это либо ее самая большая слабость, либо самая большая сила. Не знаю. Веспер тренировала меня, научила меня быть холодным и отстраненным, однако сама жалеет весь мир и всех своих новобранцев. Фрэнки был самым последним пополнением в нашей команде. Он оказался гнилым яблоком11. Начал забирать жизни по собственному желанию и вести себя как полуночный мститель, только не все его жертвы заслуживали смерти, и он, конечно же, не получал одобрения Веспер. Он вышел из под контроля, и Веспер велела мне его убрать.
— Он не сопротивлялся и не дрогнул. Он улыбался, наблюдая, как я жму на курок.
Он знал о последствиях... и поплатился. Веспер винила себя, называя его плохим рекрутом12, но на бумаге Фрэнки идеально подходил для ПАЛАДИН – бывший спецназовец, без семьи, – но он слетел с катушек.
В какой-то мере, я его понимаю.
Чем больше ты сталкиваешься с террористами, убийцами, насильниками и торговцами людьми, тем больше теряешь веру в человечество. Мы все злы, подавлены… измучены. ПАЛАДИН уничтожает одну цель, а вслед за ней появляется еще десять. Зло в этом мире не знает границ, а хороших людей мало. Это душераздирающе. В конченом итоге, думаю, Фрэнки хотел, чтобы я покончил с ним – хотел, чтобы его страдания прекратились.
Она торжественно кивает головой.
— Я хочу сказать, что, возможно, здесь нужна система сдержек и противовеса. Я не могу продолжать играть в Бога.
— Почему бы и нет? У тебя это получается лучше, чем у Каллена.
Она усмехается, закрывая лицо руками.
— Линк, мы разрозненны, несобранны, нас убивают направо и налево. Я думала, что Морли сбежал... – она качает головой. — Мне потребовалось три недели, чтобы выяснить, что его мозги были размазаны по стенке в Дубае. Джуни и Брэди мертвы. Фенуэй мертв. Я только что узнала, что Крикет в Марокко, хотя должна быть в Праге. Ты знал об этом?
— Нет. Почему?
Ее темные глаза выпучиваются.
— Я, мать твою, не знаю. Мои оперативники разбросаны по всему миру и делают бог знает что прямо у меня под носом. Я не могу с ними связаться. Не могу их контролировать… Я не могу защитить их. Нам нужна…
— Дисциплина?
— Структура, – предлагает она вместо этого.
Она закрывает глаза, возможно, пытаясь скрыть свою уязвимость. Ненавижу видеть ее такой. Когда Веспер чувствует себя слабой, я тоже чувствую себя слабым. Она мой лидер, мой друг и самый близкий человек, который у меня есть, как мать. Она уже должна запомнить, что мы вместе несем бремя недостатков ПАЛАДИН.
Ей следовало сначала поговорить со мной, прежде чем бежать к ФБР.
— Я больше не подвиду никого из своих, Линк. Слышишь меня? Фрэнки был первым и последним. – Ее тон низкий и угрожающий. Это торжественная клятва. Я и не знал, как сильно это ее мучает. Знаю, что Веспер берет на себя ответственность за всех своих подопечных, но эта боль исходит от материнских чувств. И, судя по выражению ее глаз, спорить бессмысленно – она приняла решение.
Теперь я подчиняюсь долбанному Джеффу Каллену, что в некотором роде заставляет меня предпочесть досрочный выход на пенсию.
— Ладно, – бормочу я, прислоняясь к стене из белых досок. — Как хочешь. Но независимо от того, какое место ты занимаешь за столом, мы преданы тебе, а не Каллену. Ясно?
Она не поднимает головы, а вместо этого смотрит на меня краем глаза.
— Тогда прояви свою преданность сейчас и сделай то, что я скажу. Не создавай проблем Каллену или его новому руководству. Под его командованием мы в безопасности, а мне нужна безопасность для моей семьи.
— Хорошо, я… подожди… что за новое руководство?
По лицу Веспер пробегает озорная улыбка. По крайней мере, она улыбается.
— ПАЛАДИН теперь легален. Каллен говорит, что у нас будет отдел кадров.
Потирая переносицу, я выдыхаю, давая понять, что раздражен.
— Отдел кадров, Веспер? Для кучки гребаных наемных убийц?
Веспер встает и хлопает меня по плечу, прежде чем выйти из конференц-зала.
— Веди себя прилично. И позови тех, кто еще остался от нашей семьи, домой. Сейчас же.
— Ты ужасно властная для той, кто занимает низшую должность.
Веспер просто пожимает плечами, направляясь к двери.
— Куда ты идешь? – кричу я ей вслед.
— В комнату отдыха, Линк. Теперь у нас есть комната отдыха, и в ней есть закуски.
Глава 3
ИДЕН
Я думала, что агент Джеффри Каллен просто хочет поговорить в машине. Агенты ФБР часто навещали меня до окончания судебного процесса против Empress. После закрытия дела они исчезли. К сожалению, угрозы и преследования не прекратились. Они бросили меня, когда я больше всего в них нуждалась.
Поэтому была удивлена неожиданному появлению Каллена на парковке. Еще больше меня удивило его приглашение на поздний завтрак. Он настоял на том, чтобы мы поехали в маленькую уютную закусочную, расположенную примерно в сорока пяти минутах езды от города.
Откинувшись на спинку обитого красным тафтом диванчика в закусочной, оформленной в стиле шестидесятых, я в замешательстве смотрю на Каллена, который уплетает высокую порцию блинчиков, залитых сиропом. От его агрессивного жевания сводит желудок. Приходится напомнить себе, что протянуть руку через всю кабинку и ударить федерального агента – скорее всего, уголовно наказуемо.
— Вы едва притронулись к еде. – Он смотрит на мою тарелку, и его очевидное замечание звучит скорее как вопрос.
Вот что я узнала об агентах за последний год: они превращают простые утверждения в вопросы, а вопросы, которые они задают, никогда не являются тем, о чем они на самом деле спрашивают. Теперь я хорошо умею читать между строк.
— После суда дела идут неважно. Я не могу найти работу. Даже не могу уехать из этого города, потому что у меня нет денег, и моя репутация в любом случае последует за мной за приделы штата. Я по уши в долгах из-за судебных издержек. Вот-вот потеряю свой дом. Надеялась, что сегодняшнее собеседование изменит ситуацию, но даже мои старые друзья не в состоянии мне помочь. Я застряла, и, честно говоря, если что-то поможет мне выбраться из этого чистилища, готова спуститься прямо в ад.
Перестав жевать, Каллен поднимает глаза и встречается со мной взглядом.
— О, простите. Слишком много откровенностей? – дерзко спрашиваю я, притворно кашляя в кулак. — Я имела в виду, что просто не очень голодна.
Он роняет вилку, которая отскакивает от тарелки, и пара липких капель падает на стеклянную поверхность стола.
— Могу представить, что все это было не легко.
— Вы должны были…
Я прерываюсь, когда официантка, одетая в униформу – бледно-розовое платье на молнии и белый фартук, – подходит к столику, чтобы наполнить наши кружки кофе. Она мило улыбается, и я благодарю ее. Даже на пике разочарования стараюсь соблюдать манеры. Эта официантка не виновата, что моя жизнь рушится. Подмигнув, она кивает и отходит от столика. Как только она скрывается из виду, я продолжаю словесную атаку.