Но все равно, его нападение было шокирующим. Мой незваный гость на днях ударил меня открытой ладонью. Хармон... кулаком. В конце концов, я просто поддалась звездам, кружащимся в моей голове, приветствуя темноту, которая в итоге поглотила меня. Я думала, что это смерть, но, по-видимому, это был просто сон. Я содрогаюсь, понимая, что эти ублюдки, вероятно, дали мне выспаться, чтобы я была достаточно бодра для того, чтобы по-настоящему ощутить второй раунд.
— Сколько я была в отключке? – спрашиваю я, оглядывая комнату и замечая, что Рави ушла.
— Пару часов. Иден, пожалуйста, просто скажи ей то, что она хочет знать. Сколько еще ты сможешь вынести?
Я прочищаю горло.
— У меня нет того, чего она хочет. Ты причиняешь мне боль без всякой причины.
Ерзая, чувствую боль в ребрах, там, где ранее кулак Хармона врезался мне в живот с такой силой, что я была уверена, что один из моих внутренних органов лопнул. Открыв рот, я безмолвно прошу еще один глоток воды. На этот раз он дает мне достаточно, чтобы я смогла нормально проглотить. Прохладная жидкость омывает мой пустой желудок, заставляя его урчать.
Забавно. Папа был прав... голод причиняет боль. Мое лицо онемело. Головная боль притупилась. Ребра болят, но это не страшно, если не двигаться. Даже боль в запястьях, до крови натертых стяжками, начинает стихать, но голод не утихает. Прошло больше суток с тех пор, как я ела в последний раз, и здесь нет никого, кто мог бы спасти меня и накормить чипсами.
Хармон открывает рот, чтобы что-то сказать, но быстро закрывает его, когда Рави возвращается в комнату. Я сокрушенно опускаю голову, когда вижу маленький серебряный тюбик в ее руке.
— Мне потребовалась минута, чтобы понять, что это, когда я нашла его в твоей сумочке.
Я просто моргаю, глядя на ее холодное, угловатое лицо, искаженное злобной улыбкой.
— Ты собираешься говорить, Иден, или нам самим все выяснить?
Все мое тело напрягается. В моем тоне больше мольбы, чем я намеревалась, но зачем в данный момент что-то скрывать? Да, я напугана. Да, я хочу жить. Стоит ли мне стыдиться этого?
Нет, Иден. Мы справимся с этим. Продолжай говорить.
Мой рациональный мозг просыпается, и я подавляю желание спросить ее вслух, где, черт возьми, он был последние несколько часов.
— Рави, на минутку, развесели меня. Что, если я действительно не понимаю, о чем ты говоришь? Ты об этом не думала? Как я могу дать тебе то, чего ты хочешь, если не знаю, что это? Прошу.
Она наклоняет голову и несколько раз моргает, глядя на меня.
— Я не люблю, когда мое время тратят впустую.
— Я не пытаюсь тратить твое время.
— Пьер Корки, или Порки, как ты его называешь, уже сообщил нам, что осталась только одна копия данных, собранных для нас Empress. Имена пользователей, категории, группы – все это. Была создана резервная копия всего цифрового рынка, и мы знаем, что она у тебя. Он сказал, что она у тебя.
Твою мать, Порки. Лжец.
— Зачем?
— Ты хочешь знать, зачем я ищу ресурс, который сама же и заказала? Ты что, настолько тупая? – рычит на меня Рави.
— Зачем тебе вообще понадобились эти данные? Я все думаю об этом и никак не могу понять. Рынок позволил бы известным террористам вербовать множество впечатлительных пользователей для совершения ужасных злодеяний. Толпы людей вышли бы на улицы. Они бы призвали правоохранительные органы, ФБР и NDA навести порядок. Зачем тебе понадобилось создавать такой хаос в нашей стране? Я не понимаю.
— Но ты же понимаешь, как работают показатели и финансирование, верно? Разве это не часть отдела кадров?
Я смотрю на нее пустым взглядом. Сегодня я умру, и самое ужасное, что на моем надгробии будет высечено «Отдел кадров», потому что никто до сих пор не понимает, в чем заключается моя настоящая работа. Боже правый.
Рави не обращает внимания на мою реакцию и продолжает:
— Корпоративные и правительственные агентства во многом похожи. Они выдиляют финансирование своим самым успешным отделам.
— Окей, – говорю я. Просто продолжай говорить, Иден. — Я все еще не понимаю.
— Из-за войн, выборов, международных угроз и кибервойн ЦРУ, РУМО и национальная безопасность являются наиболее приоритетными. ФБР голодает. У нас мало новобранцев. Нас обирают до нитки. Мне было поручено продемонстрировать истинную ценность ФБР. Нам нужно было больше расследований – легких расследований. Все просто.
Я глубоко вдыхаю, наконец-то осознав, что происходит.
Это умно. Чертовски жестоко, но умно.
И пугающе. Потому что это сработало бы.
Никогда не стоит недооценивать влияние социальных сетей. Вы можете взять совершенно здравомыслящего человека и довести его до крайности анонимной травлей, публичным унижением и преследованием. Но если взять того, кто уже жаждет хаоса и насилия, и скормить ему самую соблазнительную приманку – мы окажемся в состоянии войны… Нам понадобятся герои.
— Ты пытались спровоцировать преступления, чтобы первыми их остановить. Все это для того, чтобы увеличить количество ваших успешно завершенных расследований… Ведь в этом-то все и дело, не так ли? Именно поэтому вы хотели, чтобы ПАЛАДИН был под вашим командованием. По сути, вы выращивали свиней на убой, и они были вашим отрядом самоубийц. Вам даже пальцем не пришлось бы пошевелить.
Рави усмехается.
— Все не так уж и плохо. Жалкие подонки, которых выбрала Empress, обязательно совершат какую-нибудь глупость в своей жизни. Почему бы не выманить их сейчас и не похоронить? Давай назовем это превентивным правосудием54.
Я бросаю взгляд на Хармона, у которого отвисла челюсть. Очевидно, мы оба только что узнали о злонамеренном всеобъемлющем плане Рави по доминированию агентства.
— Иден, я отпущу тебя, – говорит Рави, смягчаясь. — Просто отдай ее и уходи – все просто.
— У меня ее нет. Почему ты...
— Ты исчерпала мое терпение, – говорит она, прерывая меня, пока откупоривает серебряный тюбик. — Ты сама сказала, что она в твоем кабинете. Я проверила все ящики. Где она?
Я не удивляюсь, что за моим незваным гостем тоже стояла Рави, но у меня все равно сводит желудок. Как долго она наблюдала за мной? Преследовала меня? Это может закончиться только одним способом…
— Ты меня не отпустишь, – тихо говорю я.
— Извини? – спрашивает Рави.
— Порки солгал тебе. Данные были стерты. – Есть только одна причина, по которой Порки мог вот так подставить меня. Я была единственной, кто мог дать отпор. Единственной, кто мог докопаться до истины… Потому что у меня нет ни семьи, ни друзей, которым Рави могла бы угрожать. Ее обычная тактика манипулирования на мне не сработает.
Я одинока, и это каким-то образом сделало меня могущественной.
Она недооценила разоблачителя.
— Я тебе не верю.
Я фыркаю, чувствуя, как слезы текут по щекам.