Но главный злодей, конечно же, не она. И пусть эти деревенщины хотят нагнать на меня мистический страх, пусть хотят уверить в том, что мистера Бэрроуза убил сам морской дьявол, я ни за что на это не куплюсь!
— Сэр, — в дверь постучали. — Вас ожидают внизу… Хотели спросить, сможете ли вы сейчас спуститься?
Ответив утвердительно, я чуть ли не бегом кинулся в умывальню и позволил взять верх своему ослабевшему телу. Желудок мой сокращался вновь и вновь, а перед глазами все плыли темные пятна. Какая-то мысль с настойчивостью почтового голубя стучалась ко мне сквозь запотевшее стекло усталого разума, но я все не мог ее ухватить. Видел ли я такое прежде? Эту пену, это море, этот город, погрязший в суеверных страхах, покоренный древним могучим идолом? Рыбья чешуя мельком вспыхнула на солнце, прозрачные глаза смотрели долго и протяжно. Ужаснулся ли я?.. Нет, я тянул руки к спасителю…
Утерев рот дрожащими пальцами, я умылся еще раз и с жалостливым отвращением взглянул на свое зеленоватое лицо. Как мне пойти к этим людям, о чем говорить с ними, когда происходящее столь чудовищно и немыслимо?
На слабеющих ногах я прошел по ступеням и замер перед дверью в гостиную. Сердце отбивало чечеточный ритм, во рту пересохло. Оказалось, следить за речью мистера Бэрроуза и мысленно порицать его за произносимые грубости, было гораздо легче, чем говорить самому, самому принимать решения.
Отлично помня атмосферу взаимной неприязни, царившую на прошлой встрече, я вошел с почтительно-равнодушным выражением, и обомлел. Я готовился к битве, готовился обвинять и спорить, но лица собравшихся, в крайней степени меня удивили. У миссис Каттл были воспаленные, чуть припухшие веки, она то и дело утирала глаза шелковым платочком. За руку ее держал Идума Зервас с чрезвычайно серьезным и сосредоточенным видом. Братья Бёрн – двое оставшихся – сидели около журнального столика, на котором стояли низкие стеклянные стаканы с янтарной жидкостью. Братья тихо переговаривались и поочередно – что выглядело бы довольно забавно, не будь мы в такой трагичной ситуации – подносили стаканы ко рту и отпивали по мелкому глотку. Сэр Богумил Новак разговаривал с доселе неизвестным мне господином весьма почтенного возраста, одетым в темно-серый костюм, напоминающий военный мундир.
Взгляды сразу обратились на меня.
— О, мистер Гоглгейл, дорогой, — миссис Каттл вскочила со стула и сердечно меня обняла. — Такое горе! Такое горе!
Идума Зервас тоже встал и протянул мне руку для приветствия. Черные мелкие глазки его, словно порталы в небытие, лихорадочно блестели. Губы были плотно, до белизны сжаты.
Он как-то цепко, судорожно, пожал мне руку и отошел, тут же отвернувшись.
— Инспектор Мун, к вашим услугам, мистер Гоглгейл. — Неизвестный господин встал и коротко поклонился. С великим удивлением я осознал, что он одного со мной роста, а, может быть, еще выше.
— Примите наши соболезнования, — буркнул и мистер Новак, вставая и тактично отходя к Идуме.
Ошеломленный, я опустился в кресло у камина. Инспектор Мун заговорил первым, сложив на груди могучие руки с неестественно длинными пальцами.
— Мистер Гоглгейл, я понимаю, что ваше состояние не позволит вести долгую беседу. Но я могу задать вам несколько вопросов?
— К-конечно, сэр, что угодно.
— Отрицать не буду, мистер Бэрроуз, несомненно, убит. Мы написали подробное письмо его семейству, и с радостью покажем им могилу, когда они прибудут. Но к этому времени хотелось бы понять, что случилось… Итак, в котором часу вы вышли на улицу и по какой причине?
— О, я выглянул в окно и увидел затопившую улицы пену… Поначалу я не понял, что это и решил посмотреть поближе. Я вышел…
— Прошу прощения, но миссис Каттл, которая в грозу страдает бессонницей, не слышала скрипа лестницы, когда вы спускались… — голос инспектора Муна был тихим, вкрадчивым, но карие, чуть с прищуром глаза, смотрели пристально и обвиняюще.
— О, не знаю, как это объяснить. Но после бури, когда со мной приключилось…приключилось… — я вглядывался в темную скважину памяти, но рассмотреть в ней ничего не мог. — Мне не вспомнить, что произошло… Но после этого я очнулся не в своей комнате, а в другой, на этом этаже, дальше по коридору. Я могу показать…