— Мария застукала нас за тем, что мы хватались за самое лучшее, так что нам пришлось пойти на компромисс.
Я пожимаю плечами в ответ и беру у него одну из бутылок.
— Все в порядке, мне просто нужен алкоголь, чтобы забыть, как я зла на самом деле.
Сейдж морщит нос, но тоже берет бутылку, представляя нас с Феликсом должным образом, хотя я уверена, что мы оба уже слишком много знаем друг о друге. На секунду становится неловко, когда Сейдж пытается придвинуться ко мне поближе, чтобы освободить место, а глаза Феликса следят за ней с голодом, который он даже не пытается подавить, но затем я начинаю историю Джованны заново, с еще несколькими украшениями и комментариями, и воздух вокруг нас все проясняется, и между нами больше не возникает неловкого молчания.
Это хорошая ночь, которую я никак не ожидала.
Когда я смотрю на группу сплетников, Гейб снова принят в их ряды, я стараюсь наклониться к Сойеру, чтобы услышать его историю, и взгляд, полный чистой ярости, который Гейб посылает мне, кажется победой.
Глава 11
Через три недели нам наконец выставили оценки за задания, но в ту секунду, когда я переступаю порог и вхожу в лекционный зал, моя связь говорит мне, что в этой ситуации что-то действительно чертовски не так.
Я могу ненавидеть этот странный, почти разумный зов в моей груди, но он также никогда не бывает ошибочным. Несколько лет назад я жила летом в Лос-Анджелесе, и это спасло меня от инцидента с пьяницами, а также от угона автомобиля. С тех пор, как я прибыла в Университет Дрейвена, брыкаясь и крича, это стало еще острее, как будто даже просто нахождение так близко к моим Связанными сделало зов таким же острым и точным, как прицел на снайперской винтовке.
Когда мои шаги замедляются, Сейдж бросает на меня взгляд и идет в ногу со мной, чего я и ожидала, но когда Гейб делает то же самое, нахмурившись, на его красивом лице, я начинаю беспокоиться.
Есть ли в помещении бомба?
Стрелок?
Какого черта у меня все волосы так встали дыбом?
Все входят в комнату, как будто ничего не случилось, занимают места и болтают друг с другом, и я начинаю потеть, потому что они не чувствуют эту панику, как удар кулаком в грудь, как я?
Я что, блять, схожу с ума?!
Впервые за несколько месяцев Нокс заходит в комнату один, и мне достаточно одного взгляда на его лицо, чтобы понять, что зловещее ощущение в комнате, которое можем чувствовать только мы с Гейбом, полностью создано Дрейвеном.
Ради всего святого.
Я немного откидываюсь на спинку стула, теперь, когда я не оглядываюсь в поисках долбаного террориста, и Сейдж мягко ударяет меня по плечу своим с грустной улыбкой, солидарность перед лицом дерьма моего Связанного, потому что если кто-то в этой комнате и может это понять, так это она.
В тот момент, когда он начинает говорить, все взгляды устремляются на Нокса, и разговоры и сплетни немедленно стихают. Он не требует внимания, просто его присутствие требует этого, и, подобно иерархии стаи, каждый ученик послушно выстраивается в очередь. Здесь есть уважение, которое он культивировал, и это еще раз заставляет меня задуматься о том, что он может сделать, какую реальную опасность он представляет для всех нас, потому что здесь должно быть нечто большее, чем просто уважение к профессору.
Я слишком занята мыслями о потенциальных способностях, чтобы заметить, как Гейб наклоняется ко мне, пока его дыхание не касается изгиба моего уха, танцуя по моей шее и вызывая шквал мурашек, которые я не хочу, чтобы он заметил.
— Что бы это ни было, реакция только усугубит ситуацию. Ты не заслуживаешь предупреждения, но я все равно дам его тебе.
Я не спускаю глаз с Нокса и коротко киваю ему. Я могу сохранять хладнокровие здесь, я сталкивалась с чем-то похуже, чем издевательства какого-то придурка. Я не могу думать о том, с чем я столкнулась здесь, прямо сейчас, когда мои ментальные барьеры разлетелись в клочья благодаря тому, что плохой джуджу Нокс выпустил в мир, и мои узы усилились. Я чувствую себя слишком необузданной.
Урок тянется бесконечно.
Это вся история, о которой я знаю, благодаря моим учебным занятиям с Сейдж. Затянувшаяся вражда с Сопротивлением — это не то, к чему я отношусь легкомысленно, я не могу себе этого позволить, но не так уж часто я могу слышать о похищениях и внушении Бондов и Связанных без ощущения, что это новая и очень специфическая форма пыток.
Интересны теории о том, какая семья на самом деле начала Сопротивление. Никто никогда на самом деле не брал на себя ответственность за группу, хотя ходили слухи, что ее основала одна из старых, более престижных семей. Дрейвены — одна из восьми Одаренных семей, которые управляют советами на западном побережье, и я делаю некоторые заметки о тамошнем потенциале.