Я начинаю с темпа ходьбы, но потом у меня начинают мурашки по коже от того, что стены обрушиваются на меня, и я ускоряю темп, бегая трусцой, чтобы не выдохнуться так быстро.
Звуки в этом месте немного пугающие.
Где-то здесь горит пламя, и каждый раз, когда я вижу вспышки света, отражающиеся на невозможно высоком потолке, я снова начинаю паниковать по поводу качества воздуха и того, что весь подвал сгорел дотла. Мои ноги двигаются быстрее, я даже не пытаюсь, адреналин бьет ключом, и я замедляюсь только тогда, когда, наконец, достигаю угла в конце здания.
Там я останавливаюсь и делаю вдох, заставляя свое сердцебиение замедлиться, потому что паника — отличный мотиватор, но здесь мне нужно использовать свой мозг. У меня нет доступа к моему дару, и хотя обучение в этом дурацком классе повысило мою выносливость, у меня все еще очень мало навыков самообороны.
Если я заверну за угол и обнаружу, что смотрю на полностью обращённого волка, или пуму, или что-то в этом роде, я по-настоящему облажалась.
Я напрягаюсь, пытаясь что-нибудь услышать, но там ничего нет, только отдаленные звуки драк и криков студентов, поэтому я медленно ползу вперед, чтобы заглянуть за каменную стену.
Там есть сад.
Целая долбанная комната, вырезанная из подвала, с растениями повсюду. Это… ну, это просто потрясающе, виноградные лозы, растущие по стенам, и яркие цветы, пробивающиеся сквозь густую и великолепную зелень. Это похоже на что-то из Страны чудес, как будто весь этот подвал — какая-то извращенная и больная версия всех моих любимых сказок.
Только чем больше я смотрю, тем больше понимаю, что это не рай.
Виноградные лозы движутся в одну сторону, медленно тянутся ко мне, как будто собираются обвиться вокруг моего тела и вытащить меня наружу. Все цветы текут, жидкость, вытекающая из них, разъедает землю, когда она падает, а еще есть мелкие колючки.
Они появляются повсюду.
Я смотрю на себя сверху вниз и проклинаю шорты и футболку, которые на мне, потому что они не защитят меня от дерьма, но снова время работает против меня, и чем дольше я стою в нерешительности, тем больше и опаснее становятся ужасы в комнате.
Хорошо.
Ладно, все в порядке. Я могу пройти сквозь шипы и кислоту, уворачиваясь от ползучих лиан. Вполне разумно. Мой дар все равно не поможет мне в этом, так что не стоит расстраиваться из-за того, что у тебя его нет, просто пробели через это, Олеандр.
Разговоры с самой собой на самом деле не помогают, но представление всего, что я собираюсь сделать со всей этой долбаной школой в ту секунду, когда я перестану быть бессильной, определенно помогает. Когда первый шип вонзается мне в бедро, я думаю о том, чтобы поставить Норта Дрейвена на колени. Когда кислота начинает разъедать подошвы моих ботинок, я представляю выражение лица Нокса, когда я покажу ему, как именно я могу его вскрыть. Я думаю о том, чтобы показать себя Грифону, показать ему, что я не какое-то бесполезное гребаное отродье.
И Гейб.
Хо-хо, чувак, мысли о том, что именно я скажу Гейбу, отлично заглушают разрывающую боль от виноградных лоз, обвивающих мое запястье и дергающих за раненую руку. Чем больше боли я могу игнорировать и преодолевать, тем более агрессивным становится сад, пытаясь остановить меня, пытаясь причинить мне такую сильную боль, что я перестаю пытаться пройти через это.
Когда я, наконец, добираюсь до небольшого отверстия, подошвы моих ботинок полностью исчезли, а рубашка разорвана в клочья, кровь стекает по животу из ран по всему торсу. Виноградные лозы обвивают обе мои руки и бедра, скручиваясь и болезненно затягиваясь, и мне приходится врезаться в стену, а затем завернуть за угол, чтобы оторвать их, падая на колени, когда они, наконец, ломаются и отрываются от основного растения. Я паникую, предполагая, что они все еще смогут обвиться вокруг меня или что они внезапно превратятся в змей, потому что это чушь из шоу ужасов, которую я ожидаю здесь увидеть, но они мгновенно отпадают от меня, как будто все это время были просто лианами.
Я остаюсь на коленях еще на секунду, тяжело дыша и болезненно отводя плечи назад, пытаясь проверить мышцы, и крики вокруг меня достигают апогея.
Есть ли у Вивиан какая-то странная чертова садистская наклонность, о которой я никогда не догадывалась? Получает ли он удовольствие от пыток студентов, слушая их крики ужаса?
Я определенно собираюсь спросить его об этом позже, потому что мне чертовски стыдно за то, что я его вызываю. Черт возьми, это должно быть занятие в колледже. Кто в здравом уме делает это со своими учениками?